Город заклинателей дождя
Шрифт:
– Имя этой дамы - Уолкрис Стоун, она единственная особа женского пола, которой было дозволено войти в монастырь на священной горе Суншань.
– А почему именно для нее было сделано исключение?
– полюбопытствовала Шарлотта.
– Слава о ее мастерстве открыла перед ней ворота Шаолиня, - ответил Гумбольдт.
– Никто не мог сравниться с ней в быстроте и ловкости, и для мисс Стоун было сделано исключение, но с условием, что она должна принять мужской облик. Ей пришлось обрить голову, выщипать брови и ресницы и облачиться в одеяние буддийского монаха. Учитель предупредил ее: вполне возможно, что она избрала ложный путь, но она не вняла этому предостережению.
– Откуда ты столько знаешь об этой женщине?
– в глазах Элизы светилось острое любопытство.
– Когда-то я провел некоторое время в том же монастыре, - усмехнулся Гумбольдт, потеребив свою косичку.
– Я изучал технику ушу. Уолкрис Стоун было девятнадцать лет, когда я туда попал, но к тому времени она находилась там уже более трех лет. Как европеец, я единственный мог понять всю тяжесть ее положения и испытывал к ней глубокое сострадание. Мы испытывали взаимную симпатию, но были обязаны ее тщательно скрывать. Когда я покидал монастырь, она также решила уйти. Мы вышли из ворот Шаолиня в один и тот же день, но двинулись в путь разными дорогами, договорившись о встрече в определенный день и час в некой чайной в городе Шэньяне.
– И что случилось потом?
– Оскар буквально пожирал Гумбольдта взглядом.
– Я не смог оказаться там вовремя. Кое-что произошло. В Шэньян я попал лишь спустя несколько недель, и выяснил, что Уолкрис уже покинула Китай. Больше мы с ней никогда не встречались.
Элиза с глубокой серьезностью взглянула на ученого.
– Я видела ее лицо. Оно пылало гневом. Ей известно, что мы здесь, и она сделает все, чтобы нас настичь.
– Но зачем ей нас преследовать?
– спросила Шарлотта.
Гумбольдт пожал плечами.
– Я не исключаю, что она находится здесь по той же причине, что и мы. Не забывайте: фотографических пластин было несколько. Были слухи, что Уолкрис работает на Альфонса Т. Вандербилта, газетного магната из Нью-Йорка. Работодателя Гарри Босуэлла зовут точно так же. Поэтому не исключено, что Вандербилт поручил ей разыскать Босуэлла или его следы.
Искоса взглянув на дядю, Шарлотта негромко спросила:
– А может, она стремится отомстить тебе за то, что ты с ней так поступил? Может, она до сих пор убеждена, что ты ее предал?
– Не исключено. Тогда мы действительно в опасности. Уже в те времена в ней чувствовалась одержимость. И монастырь Уолкрис покинула по моему настоянию, иначе бы она там погибла.
– А теперь она гонится за нами, - мрачно проговорил Оскар.
– Нет ли способа избежать встречи с этой грозной дамой?
Гумбольдт, немного помолчав, кивнул.
– Мы просто обязаны попробовать. Но вряд ли это окажется легким делом.
– Что, если укрыться в скалах и выждать некоторое время?
– предложила Шарлотта.
– Уолкрис даже на голом камне читает следы, как открытую книгу, - усмехнулся Гумбольдт.
– Любая сломанная травинка, любой камешек, лежащий не на своем месте, подскажут ей, где нас искать. Поэтому наш единственный шанс - оказаться быстрее нее. Мы должны первыми отыскать тайную тропу, скрытую от людских глаз. Только тогда мы окажемся в безопасности.
Он поднялся, расправляя широкие плечи.
– Советую всем отдохнуть - мы выступаем еще до восхода солнца.
– Не нравится мне это место, - неожиданно проговорил Оскар.
– Что-то здесь не так. Вокруг нет ни птиц, ни насекомых, ни грызунов. Просто не по себе становится.
– Вилма тоже ведет себя необычно, - подхватила Шарлотта.
– Вместо того чтобы, как обычно, бродить в окрестностях, она и не думает выбираться из своего ящика.
– Может, нам как-то укрепить лагерь?
– предложил Оскар.
– Нарежем колючих веток кустарника и соорудим что-то вроде оборонительного вала. Я читал, что так иногда поступали индейцы, чтобы защититься от врагов. Если ночью на них нападали, они просто поджигали кустарник, и колючий вал вмиг превращался в огненный.
Гумбольдт рассмеялся.
– Мой мальчик, романы Фенимора Купера здесь ни при чем. Вокруг на много километров нет ни людей, ни крупных хищников. Но чтобы ты чувствовал себя спокойнее, сегодня ночью мы с тобой будем поочередно дежурить - каждому достанутся две смены по два часа. Тебе заступать первым!
– Он подмигнул парнишке и растянулся на попоне, укрывшись пестрым пончо.
– А теперь - спать. Я устал как собака…
21
В начале третьего Оскар услышал странный звук - словно кто-то осторожно работал напильником по дереву. Этот глухой, временами взвизгивающий скрип сначала доносился издали, но постепенно начал приближаться. Вилма, до сих пор спокойно дремавшая на коленях у Оскара, подняла голову, повела клювом в сторону, откуда доносился шум, и издала вопросительное «э-эк?»
Он продолжал вслушиваться. Звуки исходили из разных мест - они словно кружили вокруг лагеря экспедиции, перемещались влево, вправо, а затем снова возвращались на прежнее место.
– Даю голову на отсечение, - пробормотал Оскар, - какая-то тварь следит за нами и подбирается все ближе… Ну что ж, я даже рад, потому что от этой глухой тишины можно просто рехнуться!
Собственный голос придал ему уверенности, а звуки в темноте внезапно утихли, словно неведомое существо затаилось.
Оскар выхватил из догорающего костра головню и поднял ее повыше. Порыв ветра раздул пламя, и он сделал шаг, другой, а затем осторожно обогнул палатку.
Прыгающий свет импровизированного факела выхватывал из мрака колючие заросли, причудливые тени змеились среди камней. Сердце Оскара колотилось так, что его удары громом отдавались в ушах. Огромное усилие потребовалось, чтобы приблизиться к кустам.
Что могло служить источником этих звуков? Он никогда не слышал ничего подобного. И не удивительно - он вырос в Берлине, и откуда ему было знать, какие звуки южноамериканской ночи таят в себе угрозу, а какие - нет. Может, это всего лишь какой-нибудь безобидный грызун, занятый своими ночными делами? Однако инстинкт подсказывал ему, что все обстоит намного серьезнее.