Город
Шрифт:
— Теперь нас двое, — обрадовался человек в балахоне. — Потанцуем?
Дикарь бросился на него, взмахнул палкой сбоку, ударил от уха. Лавина еле-еле уклонился, отходя в бок, на край сцены, упираясь в тупик. Каннибал хватанул палку поудобнее и удачно рванул ею воздух над головой Петра, с трудом удержал оружие в руках, и снова замахнулся, на этот раз сверху вниз, занося раскалённый прут прямо над головой. И снова промахнулся.
Пётра оттесняли к краю сцены, он судорожно искал глазами отброшенный у Эмиля клинок, но его нигде не было. Дикарь нанёс ещё пару ударов по воздуху, а затем крутанулся ловко и тыкнул Петра в грудь. После первого удачного
— Я против тебя ничего не имею, — сказал человек в балахоне, вертя оружие в руке. — Ты вроде хороший парень, но таково предназначение, такова судьба. Кто-то должен пожертвовать своим телом.
— И это, — Эмиель вонзил заточку ему в бок. — Будешь ты! — Свет от фальшфейера внезапно погас, тьма окутала главный зал, пышущая красными искрами рукоять угодила каннибалу в задницу.
Эмиль достал из просторного кармана балахона, который принадлежал тому человеку, спасшему их, горсть патронов, а затем с размаху вдарил ногой по его спине. Тот, кувыркнувшись в воздухе, пролетев над головой Петра, упал со сцены и угодил в гнёзда, свитые дикарями, угодил прямо в их руки. Его, с заточкой в боку и фальшфейером в заднице, начали разрывать на куски и тряпьё живьём его же братья.
Эмиль поднял Петра с колен, они побежали мимо них в свою каюту за вещами.
В комнате всё было на месте.
Пётр схватил баул, ранее принадлежавший Щеке, покидал туда их вещей, Эмиель хватанул ружьё, не без труда, но всё же зарядил его одной рукой — затвор с силой щёлкнул, его указательный палец посинел и распух, небольшая цена за заряженное оружие.
Перед тем как уходить, они также накинули на себя свои шубы и куртки, подполы которой сунули тряпьё с матраса, которым укрывался Эмиль.
В коридоре послышались голодные утробные завывания, которые приближались. Пётр выудил из-за пояса металлический крюк, примерил к руке.
— Подожди, — приказал ему его напарник. — Возьми лучше нож, а крюк… — Он поднял с пола одну из банок, засунул внутрь банки культю. Пётр послушно подал ему крюк, тот с помощью проволоки прикрепил крюк к банке, а банку с крюком к руке. Теперь его левая рука оканчивалась крайне удобным для скалолазания, а также для крушения вражеских черепов, инструментом.
Эмиель вышел из комнаты первым, держа перед собой в обеих руках, а точнее приклад в руке, а ствол в крюке, ружьё. Пётр следовал за ним, с баулом за спиной и ножом в руке.
Дикари стояли в конце коридора, их рожи были вымазаны в крови, на зубах виднелись остатки свежего мяса.
— Дайте нам пройти, — крикнул Эмиль. — И мы вас не тронем!
Некоторое время они шли, их и вправду никто не трогал, они почти подошли к выходу из корабля, как пара одичавших кинулась в их сторону.
Эмиль проворно тыкнул первому дулом в морду, отчего тот потерял пару зубов и упал на ноги. Раздался выстрел, второму ружейная пуля прилетела прямо в живот, пробивая кишки и печень, задевая тазобедренную кость.
Первый дикарь пытался подняться, хрипел, силясь в ярости броситься на своих обидчиков, но Пётр его успокоил, всадив клинок ему в горло по самую рукоять.
Все остальные бывшие жители Тринадцатого сектора расступились как по команде.
Напарники, вжимаясь спинами в стенку, прикрывая друг друга, наконец-то выбрались к проходу, в который они ничуть не задумываясь нырнули и выскочили из корабля. Свалившись в снег, кое-как поднимаясь на ноги, они обернулись. Недовольные предназначением и судьбой, каннибалы шипели и рычали.
Пётр вдруг заливисто рассмеялся, глядя на них. И мороз был им так знаком, так близок к их сердцу. Так по родному ветер царапал игольчатыми снежинками их щёки, и мороз обдувал всё тело, обмывая своих детей, впуская в своё белое царствие, отрезвляя измученные головы.
Эмиль хихикнул, поддержав Петра, а потом ещё и ещё. И тоже вместе с ним принялся смеяться, держась за живот и падая на колени, не в силах совладать с собой.
Что-то вдруг треснуло у них под ногами, каннибалы тоже почувствовали. От корабля пошла какая-то вибрация, а снег под ногами будто бы начал расступаться.
Лавина как всегда первый среагировал, лучше всех определяя этот момент, когда остаётся только одно — бежать. Он хватанул Эмиля за плечо, потянул на себя, тот тоже быстро понял, что происходит. Они вдвоём побежали в противоположную сторону от корабля и видели как лавина опережает их, как снежная пушнина уже трескается в паре метрах впереди них, а они никак не могут её догнать.
Край скалы треснул, целая груда льдин полетела вниз с обрыва, разбиваясь на тысячи мелких осколков. Каннибалы взвыли, дредноут накренился вперёд ещё больше — некоторые из них спрыгнули с корабля туда, где только что стояли Пётр и Эмиль, но было уже поздно, они утонули, снег поглотил их внутрь, сжирая, точно зыбучие пески. Они кричали и руками тянулись к небу, пытаясь ухватиться за облака, но лавина понесла их с обрыва. Корабль вдруг ужасно загудел, с его каркаса слетело несколько металлических листов, один из них даже пролетел над самой-самой головой двоих исследователей.
Опора под ногами Эмиеля пропала, он кинул вперёд себя ружьё, из последних сил прыгнул вперёд, втыкая в снег свою руку-крюк.
Пётр обрывисто крикнул, не имея крюка и не сумев зацепиться, срываясь с обрыва вниз.
Корабль загудел, будто бы собирался поплыть и издавал сигнал отплытия, но на самом деле лишь поднял кверху свою гигантскую карму, и огромная тяжелая махина нырнула в пропасть, облепляемая со всех сторон лавиной, вместе со всеми своими пассажирами. Дредноут дал трещину ещё в воздухе, а достигнув снежной глади, он врезался в неё точно скала об камень. Металлический кусок изогнулся, послышался громыхающий скрежет гнущегося и лопающегося железа. Корабль рухнул вниз. Застрял в расступившимся льду огромным коричневым куском.
Эмиль глянул назад.
Ничего.
Пётр не успел зацепиться.
Он хватанул рукой за крюк, вжал его посильнее и понадёжнее в снег, начал подтягиваться к нему. Один толчок, ещё, ещё один. Сзади послышалось кряхтение.
Эмиль обернулся, это был Пётр, вцепившийся в его ногу. Лицо у него было всё белое, но не от снега, вид ужасный. Он подал ему руку, и напарники вместе вскарабкались на твёрдую поверхность.
Они стояли на краю обрыва, с которого только что сошла ужасная разрушительная лавина, унёсшая вместе с собой вниз громадный металлический скелет корабля, который сейчас поломанный, воткнутый носом в лёд, покоился внизу. Вокруг дредноута мелкой россыпью лежали его детали и тела людей, выпрыгнувших из него и надеявшихся, что это их спасёт.