Горячая «холодная война»: Юг Африки (1960-1990 гг.)

Шубин Владимир Григорьевич

И летом 1964 г. активисты ЗАПУ стали прибывать и на военную учебу. В первой группе, в частности, был Аким Ндлову, будущий руководитель вооруженного крыла ЗАПУ – Народно-революционной армии Зимбабве (ЗИПРА). Месяцем позднее прибыла другая группа, которая включала Пекелезелу Мпоко, входившего позднее в высшее командование ЗИПРА, затем занимавшего пост посла Зимбабве в Москве [735] . Их десятимесячный курс в Северном учебном центре включал как общую военную подготовку, так и специализацию по партизанским действиям и даже полевую медицину [736] .

735

Ныне он посол своей страны в ЮАР.

736

Беседа с П. Мпоко. М., 21 марта 2007 г. Нкомо, однако, пишет в своих мемуарах, что Бобилок Майньонга, арестованный родезийской полицией в конце 1962 г. или в начале 1963 г., когда он перевозил оружие, которое Нкомо

ранее привез из Каира, «никогда не раскрыл того факта… что владению оружием он обучился, пройдя короткий курс в Советском Союзе, первый из многих, которые были направлены туда». (Nkomo J The Story of My Life. London: Methuen, 1994, p. 103.)

Как уже указывалось, решение о подготовке к вооруженной борьбе было принято руководством ЗАПУ еще раньше, хотя этот факт долго замалчивался в официальной историографии в независимом Зимбабве. Например, в одном из своих выступлений Роберт Мугабе отнес «решение народа Зимбабве» к апрелю 1966 г. когда произошло первое столкновение между группой бойцов ЗАНУ и правительственными силами [737] . Однако много позднее, 5 июля 1999 г., на похоронах Джощуа Нкомо он же заявил, что решение «превратить политическую борьбу в вооруженную партизанскую» было принято в начале 1963-го на заседании под председательством президента ЗАПУ [738] .

737

Mugabe R. Our War of Liberation. Gweru: Mamba Press, 1983, p. 9.

738

Address delivered by His Excellency Cde President R. G. Mugabe at the funeral of Vice-President Dr Joshua Mqabuko Nkomo at the National Heroes Acre. Monday, 5^th July, 1999, p. 17.

Но и эта дата вряд ли правильная, поскольку, по воспоминаниям одного из командиров ЗИПРА, первая группа активистов ЗАПУ была послана на военную подготовку в Китай еще в 1962 г. (хотя, к сожалению, их возвращение в Дар-эс-Салам совпало с расколом в этой партии) [739] , а на сайте «возрожденного» ЗАПУ говорится, что эта партия направила «некоторых активистов на военную подготовку в такие страны, как Алжир, Гана, Чехословакия и Китай» в середине 1962 г. [740]

739

Беседа с ветераном ЗИПРА (имя не указывается по его просьбе).

740

The ZAPU Timeline. URL:homepage/2012-10-3 0-07-20-46/the-zapu-timeline

Более того, Нкомо в своих мемуарах пишет, что в сентябре 1962 г. он лично провез контрабандой из Каира в Дар-эс-Салам оружие («24 полуавтоматические винтовки с магазинами и боеприпасами и большую сумку с гранатами») [741] . Он даже утверждал, что в тот период «…вооруженная борьба сделала свои первые шаги» [742] .

Кроме вузов и военных учебных заведений активисты ЗАПУ начали прибывать в Москву и на политическую подготовку в Институте общественных наук. Однако представляется, что руководство этой организации торопилось отправить активистов на учебу без должного их отбора, возможно, стремясь «заполнить выделенную квоту». В бумагах сектора Африки ЦК мне встретилась докладная руководства Института о плохом поведении группы зимбабвийских слушателей, которые увлекались спиртным больше, чем самой учебой. Возможно, причиной этого был так называемый «культурный шок», но скорее всего, их уровень образования был неадекватен для ИОН, и занятия оказались для них слишком трудными. Так или иначе, их слова «Мы е… ваш марксизм» отнюдь не были приятной музыкой для преподавателей и администрации Института, и руководство ЗАПУ вынуждено было принести свои извинения.

741

Nkomo J. The Story of My Life, p. 102–103.

742

Ibid., p. 103.

Позитивно в Советском Союзе рассматривали и сотрудничество ЗАПУ с Африканским национальным конгрессом во время проведения операций в Зимбабве в 1967–1968 гг., о начале которых было объявлено в совместном заявлении заместителя президента АНК Оливера Тамбо и Джеймса Чикеремы [743] . Однако неудача этих операций, как представляется, имела негативные последствия, она способствовала росту напряженности внутри ЗАПУ.

Непосредственно после этих событий обе организации поддерживали довольно тесные отношения. ЗАПУ праздновал День Зимбабве 17 марта, лишь за несколько дней до 21 марта – годовщины расстрела в Шапервилле, который стал отмечаться как День борьбы против расизма и расовой дискриминации, и в 1969 г., когда автор после почти семилетнего перерыва вернулся в особняк на улице Кропоткина [744] , но уже как сотрудник не Комитета молодежных организаций, а СКССАА, организация собрания, посвященного этим двум датам, стала его первым заданием. Тогда же он познакомился с зимбабвийцами, которые работали на московском радио, передачи которого шли на двух ведущих языках Зимбабве – шона и ндебеле.

743

Declaration by Oliver Tambo, Deputy President of the African National Congress of South Africa and J. R. D. Chikerema, Vice-President of the Zimbabwe African People’s Union, August 1967. www.anc.org.za/ancdocs/history/or/or67-6.html. Подробнее о них рассказано, в частности, в моей книге (Шубин В. Г. Африканский национальный конгресс в годы подполья и вооруженной борьбы, с. 90–95).

744

Даже князь Кропоткин не угодил «новым хозяевам» Москвы в начале 1990-х гг., его имени на карте улиц столицы больше нет.

Вслед за этим в июне 1969 г. в Москву вместе с другими участниками конференции, проводимой в ГДР Всемирным советом мира, прибыл Джейсон Мойо, который в то время был третьим лицом в руководстве ЗАПУ в эмиграции после Джеймса Чикеремы и генерального секретаря Джорджа Ньяндоро. (Большинство остальных руководителей этой партии, включая Джошуа Нкомо, были арестованы в 1964 г. и провели десять лет в тюрьмах и концентрационных лагерях в Зимбабве.)

С Джейсоном Мойо, умным, честным и скромным человеком, у нас сразу же сложились добрые отношения, которые сохранялись вплоть до его трагической кончины при так и не выясненных до конца обстоятельствах. Он был убит в январе 1977 г., как и ряд других руководителей освободительной борьбы, взрывом бомбы, заложенной в адресованную ему посылку.

Вскоре в Москву на лечение прибыл Джордж Ньяндоро, а затем во время поездки в Замбию я встретился с Джеймсом Чикеремой. Беседы с руководителями ЗАПУ помогли лучше понять ситуацию в Зимбабве и условия, в которых велась освободительная борьба. И Чикерема, и Ньяндоро жаловались на недостаточную поддержку со стороны независимых африканских государств. По словам Ньяндоро, помощь ЗАПУ в Африке оказывал только Алжир. Он утверждал, что Ньерере несколько раз заявлял Чикереме, что Танзания поддерживает ЗАПУ, но на различных конференциях танзанийские делегации занимали недружественные позиции [745] .

745

Беседы с Дж. Ньяндоро. М., 17 июля 1969 г.; и с Дж. Чикеремой. Лусака, 4 августа 1969 г.

А затем в СССР для участия в конференции, проводившейся в Алма-Ате в октябре 1969 г., приехал человек, который был инициатором установления двусторонних отношений, – секретарь ЗАПУ по вопросам информации «Ти Джи» Силундика. Как и Мойо, его отличали честность, скромность и глубокий ум [746] .

Силундика тоже критически отзывался о политике африканских государств, называя «Лусакский манифест», принятый в апреле 1969 г., «реакционным и опасным» документом [747] .

746

Я был рад услышать доброе мнение о нем недавно и от Ж. Чиссано в беседе, состоявшейся в Луанде 7 декабря 2011 г.

747

Беседа с Т. Дж. Силундикой. М., 16 октября 1969 г. «Лусакский манифест по Югу Африки» был одобрен на конференции государств Восточной и Центральной Африки, состоявшейся в столице Замбии в апреле 1969 г. Подтвердив, что освобождение Юга Африки остается их целью, ее участники одновременно заявили о готовности нормализовать отношения с колониальными и расистскими режимами, если они признают принципы человечности и прав человека. В этом случае они были бы готовы настаивать, чтобы освободительные движения прекратили вооруженную борьбу. Умеренный тон этого документа был использован малавийским президентом Камузу Бандой и некоторыми другими африканскими лидерами для оправдания своей политики «диалога» с ЮАР.

Ничто в наших беседах с руководителями ЗАПУ не говорило о внутренних сложностях и противоречиях в ЗАПУ. Но неожиданно в начале 1970 г. из советского посольства в Лусаке пришло сообщение о расколе в руководстве этой партии: двое из пяти его членов – Чикерема и Ньяндоро (но эти двое занимали самые высокие посты – вице-президента и генерального секретаря) были на одной стороне, а трое других – Мойо, Силундика и заместитель национального секретаря Эдвард Ндлову – на другой. Бросалось в глаза, что раскол выглядел не только как личностный или политический, но и как этнический: первые два были выходцы из шона, во второй группе – один (Ндлову) был ндебеле, а второй и третий – из близкой к ним этнической группы каланга, хотя среди их сторонников было и немало шона.

Элиаким Сибанда, автор, пожалуй, единственной монографии по истории ЗАПУ, пишет; «…во время кризиса, АНК и Советский Союз поддерживали группу Мойо, в основном из-за ее национального состава» [748] . Однако в действительности сделать выбор было не так легко. Раскол в ЗАПУ произошел за несколько месяцев до празднования в СССР столетия со дня рождения В. И. Ленина, и как раз я должен был сопровождать делегацию этой организации, но в последний момент было решено, что неверно было бы принять представителя одной или другой группы. Наша страна оставалась нейтральной по отношению к этому расколу и пыталась, по возможности, содействовать его преодолению.

748

Sibanda Е. The Zimbabwe African People’s Union 1961–1987. A Political History of Insurgency in Southern Rhodesia. Asmara: Africa World Press, 2005, p. 145.