Горячие деньги
Шрифт:
Вся семья считала, что внешне Дональд больше других братьев похож на меня, но не могу сказать, чтобы мне это нравилось. Должен признать, конечно, что он был одного со мной роста и у него были почти такие же яркие отцовские голубые глаза, вьющиеся каштановые волосы и массивные широкие плечи. Но, в отличие от него, я не носил усов и, надеюсь, не ходил с таким важным, напыщенным видом. Всегда, когда мне случалось бывать в его обществе, я старался в этом убедиться и пока могу с уверенностью сказать – ничего подобного!
Развод Малкольма и Вивьен очень сильно повлиял на Дональда. Он всегда говорил, что из-за этого никак не мог правильно
Мне Дональд никогда особенно не нравился, но и ничего плохого он мне не сделал. Он был на одиннадцать лет меня старше. И он был здесь!
– Все считают, что ты можешь не позволить Малкольму разбазаривать деньги семьи, – без обиняков заявил Дональд.
– Это его деньги, а не семьи, – возразил я.
– Что? – Дональду эта мысль показалась нелепой. – Все, что ты должен сделать, – это объяснить ему, что его дело сохранить в целости семейное состояние, пока оно не перейдет к нам по наследству. К сожалению, все мы понимаем, что никого из нас он просто не станет слушать. Кроме тебя. Так что теперь, когда ты заявил, что помирился с Малкольмом, семья выбрала тебя своим парламентером. Джойси говорит, нам в первую очередь надо убедить тебя, что остановить Малкольма необходимо. Но я уже сказал ей, что это просто смешно. Тебя, конечно же, ни в чем не надо убеждать, ты, как и любой из нас, хочешь получить, когда придет время, приличное наследство. Конечно же, хочешь – это совершенно естественно!
Мне повезло, я не услышал еще и фальшивых надрывных причитаний Хелен, жены Дональда, которая приехала вместе с ним, но сейчас была как раз занята приобретением программы скачек.
– Мы не останемся здесь, – неодобрительно сказал Дональд, увидев это.
Хелен только рассеянно улыбнулась и сказала:
– Почем знать?
Малкольм называл ее красивой пустоголовой куклой и, вполне возможно, был прав. Высокая и стройная, Хелен двигалась с какой-то врожденной грацией. Самые дешевые вещи выглядели на ней как шедевры лучших модельеров. О том, что они дешевые, я узнавал от нее самой. Хелен всегда рассказывала, где их купила и по какой смехотворной цене, ожидая, вероятно, восхищения своей бережливостью. Дональд всякий раз старался поскорее заставить ее замолкнуть.
– Скажи нам, Ян, откуда лучше всего смотреть скачки, – попросила она.
– Мы здесь не за этим! – оборвал ее Дональд.
– Да, дорогой, мы здесь потому, что нам срочно нужны деньги, чтобы мальчики могли поступить в Итон.
– Нет, дорогая! – резко сказал Дональд.
– Но ты же знаешь, что мы не можем себе позволить…
– Потише, пожалуйста, дорогая, – зашипел Дональд.
– Учеба в Итоне стоит целого состояния, – безразличным тоном заметил я, зная, что доходов Дональда едва хватило бы даже на то, чтобы устроить туда одного из сыновей, не то что обоих. У Дональда были мальчики-близнецы. Наверное, это как-то передается по наследству.
– Конечно, целое состояние! –
– Хелен, дорогая, прошу тебя, замолчи наконец! – Дональд не мог скрыть своего смущения, но Хелен, конечно, говорила чистую правду.
– Мы надеялись, что Дональд получит наследство до того, как мальчикам исполнится тринадцать, – упорно продолжала Хелен. – Когда этого не случилось, мы стали откладывать каждый пенни, чтобы оплатить учебу, взяли деньги в долг, точно так же, как занимали на подготовительную школу и множество других вещей. Но мы занимали под будущее наследство Дональда… так что для нас действительно очень важно, чтобы Дональд получил в наследство приличную сумму, потому что уже очень много людей должны будут получить из него свою часть. Мы буквально пойдем по миру, если Малкольм растратит слишком много… и я думаю, что Дональд этого просто не переживет.
Я только открыл было рот, чтобы ответить, но не смог произнести ни звука. Я почувствовал, что поневоле участвую в каком-то фарсе, который выходит из-под моего контроля.
К нам решительным шагом приближались Сирена, Фердинанд и Дебс.
ГЛАВА 6
– Оставайтесь здесь, – сказал я им всем. – Мне нужно пройти в весовую для соблюдения кое-каких формальностей. Никуда не уходите, пока я не вернусь.
Они согласно закивали головами, нахмурившись каждый на свой манер, и я скрылся в весовой и принялся отчаянно разыскивать какой-нибудь клочок бумаги и конверт.
Я написал Малкольму:
«Здесь собралась половина семейства. Их созвала Джойси. Ради Бога, оставайся там, где ты сейчас, не показывайся им на глаза и ожидай, пока я не приду и не заберу тебя».
Вложил записку в конверт, запечатал и надписал снаружи имя Малкольма. Потом разыскал служителя, достаточно опытного, чтобы найти на ипподроме нужного человека и передать письмо.
– Мой отец обедает сейчас в зале для распорядителей, – сказал я ему. – И очень важно, чтобы он как можно скорее получил эту записку.
Служитель сразу же ушел. Он сказал, что все равно собирался подняться в комнату обслуживающего персонала, так что сам отнесет записку. Я поблагодарил его, но моя тревога все еще не улеглась – Малкольм мог в любую минуту спуститься вниз и столкнуться лицом к лицу со всей толпой озлобленных родственников, готовых на него накинуться. Я вышел из весовой на солнечный свет и обнаружил, что все пятеро стоят, где я их оставил, и добросовестно меня ожидают.
– Я говорю, – сказала Дебс чуть насмешливо, – что в этом костюме ты смотришься просто потрясающе.
Дональд удивленно на нее уставился, и мне почему-то представилось, как он важно заявляет в своем гольф-клубе: «Мой брат, жокей-любитель…» Я отлично знал, что будь я профессиональным жокеем, Дональд изо всех сил старался бы это скрыть. Ужасный сноб! Но есть грехи и похуже.
Дебс, вторая жена Фердинанда, явилась на ипподром в черном кожаном пальто, затянутом на талии поясом. Светлые волосы спадали на плечи, на ногах – высокие ботинки на шнуровке. Веки были подведены пурпурным карандашом, на ногтях – такого же цвета лак. Куда и девалась воплощенная простота и невинность, которые я запечатлел на снимке год назад!