Горячие деньги

Фрэнсис Дик

– Должен вам сказать, что там не было никаких следов того, что господина Малкольма Пемброка тащили со двора в гараж, что, по его словам, должно было произойти. Никаких следов – ни на газоне, ни на дорожке. Никаких царапин на каблуках господина Малкольма. Никаких отпечатков пальцев, кроме его собственных, ни на ручках машины, ни на ключе зажигания, вообще везде только его отпечатки. У него не было обнаружено никаких признаков отравления угарным газом. Это он объяснил тем, что не сразу позвонил в полицию. Мы еще раз тщательно обследовали место происшествия на следующее

утро, когда господина Пемброка уже не было дома, и не нашли совершенно никаких признаков пребывания там преступника. Могу вас заверить, что дело мы все же не закроем, но пока у нас нет никаких оснований подозревать какое-нибудь другое лицо.

– Его чуть не убили, – ровно произнес я.

– Конечно, сэр, но, прошу прощения, я рассказал вам, как обстоят дела. Мне понятно ваше недоверие, сэр. Вам наверняка сейчас нелегко, – голос звучал теперь почти по-человечески, он пытался меня успокоить.

– Спасибо большое, что рассказали мне все это, – сказал наконец я.

– Рад был помочь. До свидания, сэр.

– До свидания, – медленно произнес я, но он уже бросил трубку.

– Что там еще такое?! – потребовал Малкольм, глядя мне в лицо.

Я повторил все, что услышал от старшего инспектора.

– Невероятно!!! – взорвался Малкольм.

– Нет.

– То есть?

– Хорошо продумано.

ГЛАВА 8

– Через какую дверь ты выпускал собак? – спросил я.

– Через кухонную, как всегда.

– Кухонная дверь в пяти шагах от задней двери гаража, если идти вдоль крытого перехода.

– Конечно, – раздраженно подтвердил Малкольм.

– Ты рассказывал мне, что вышел с собаками на лужайку. Надеюсь, полиции ты сказал то же самое?

– Да, конечно, я им так и сказал.

– Но ты на самом деле не помнишь, как шел к лужайке. Ты помнишь, что собирался это сделать, разве не так ты мне говорил?

Он нахмурился.

– Должно быть, так и есть.

– А что, если ты вовсе и не дошел до лужайки, если тебя стукнули по голове сразу на выходе из кухни? И что, если тебя вовсе и не волокли в гараж по земле, а несли?

Он открыл рот.

– Но я…

– Весишь ты не слишком много, – сказал я. – Я запросто могу подняться с тобой по пожарной лестнице.

При росте пять футов семь дюймов он весил около шестидесяти четырех килограммов. Малкольм был плотным, но не толстым.

– А отпечатки пальцев? – спросил Норман Вест.

– На пожарной лестнице можно переложить человека, которого несешь, на левое плечо, чтобы голова его свешивалась тебе на спину. Потом левой рукой обхватить его под коленями, в правую руку взять его правую руку, чтобы тело не соскальзывало, так будет довольно удобно, правда?

Они оба кивнули.

– А когда у тебя в руке зажата чья-то ладонь, запросто можно приложить ее к любой поверхности, например, к ручкам машины… – продолжал рассуждать я. – Если вначале открывать двери в перчатках, то таким образом можно было потом оставить везде отпечатки своей жертвы.

– Ты мог бы стать наемным убийцей, – сказал Малкольм. –

Здорово у тебя получается.

– Таким образом, Малкольм теперь у нас полулежит на заднем сиденье автомобиля. Дальше остается только завести мотор и оставить дверцы открытыми, чтобы «чудесный аромат» легче проникал в салон.

– Дверцы?

– Дверцу водителя и, может быть, одну из задних дверей.

– Да, точно!

– И что мы получили? Самоубийство.

– А когда я пришел в себя, – мрачно сказал Малкольм, – я и сам оставил везде вокруг свои отпечатки. На ключе зажигания… везде.

– Ну, на это убийца, конечно, не рассчитывал.

– А для полиции это только подтвердило их версию. Несколько минут мы обдумывали мои предположения.

– Если все так и произошло, – сказал Вест, – а, по всей видимости, это действительно так, то убийца должен был знать, что вы будете выходить через кухонную дверь примерно в это время.

Малкольм уныло ответил:

– Когда я дома, я всегда в это время выхожу гулять с собаками. Выпускаю их на улицу, завожу обратно, кормлю их, наливаю себе стаканчик. Это давно установившийся распорядок.

– А… э-э… кто-нибудь из вашей семьи знал, когда вы выходите с собаками?

– Я делал это всю жизнь, и всегда в это время, – ответил Малкольм.

После небольшой паузы я сказал:

– Хотел бы я знать все это до того, как нас чуть не сбила та машина в Ньюмаркете. Мы тогда обязательно оповестили бы полицию.

– Я по горло сыт полицией! – снова разбушевался Малкольм. – С тех пор как убили Мойру, я провел десятки часов в обществе этих подозрительных ублюдков! Они мне до смерти надоели. Как только я их вижу, сразу выхожу из себя.

– Они не виноваты, сэр. В большинстве случаев именно мужья убивают своих жен, – сказал Норман Вест. – А у вас, честно говоря, налицо очень основательные мотивы для убийства.

– Кошмар! – сказал Малкольм. – До меня не доходит, как люди могут убивать тех, кого они любили!

– К несчастью, это довольно распространенное явление. – Вест немного помолчал. – Хотите ли вы, сэр, чтобы я продолжал расследование относительно вашей семьи, учитывая, как мало я смог сделать?

– Да, продолжайте, – тяжело сказал Малкольм. – Я попрошу Джойси, чтобы она наказала им всем отвечать на ваши вопросы. Она, похоже, способна убедить их делать все, чего она хочет.

«Скорее, убедить их делать то, чего они все хотят», – подумал я.

Норман Вест убрал записную книжку в карман и подвинулся на краешек кресла, собираясь встать.

– Прежде чем вы уйдете, – сказал я, – думаю, вам интересно будет узнать, что я спрашивал у телефонистки в кембриджской гостинице, звонил ли кто-нибудь, кроме вас, господину Малкольму Пемброку, который жил у них на прошлой неделе. Она сказала, что его спрашивали по крайней мере три раза, двое мужчин и одна женщина. Телефонистка так хорошо запомнила это, потому что ей показалось странным, что никто из абонентов не захотел поговорить с господином Пемброком или что-нибудь передать. Они только хотели знать, живет ли он в гостинице.