Горячий холод жизни

Акилова Татьяна Александровна

– Илюш, успокойся…

– Илюх, садись в машину. По дороге разберемся, - скомандовал Паша.

Он уже понял, что бессмысленно принуждать Алину к тому, чего она категорически не хочет. И опять таки, Паша во всем этом видел чисто женский нерациональный и неразумный подход к делу. Но какая-то доля уважения к Алине у него все же всколыхнулась.

Илья послушно выполнил приказ друга и, плюхнувшись на сидение, захлопнул дверь.

– Ну, ты потише! А?! На холодильнике дома потренируйся! – и через секунду, - это тебе не Жигули.

– Извини, - через некоторое время сказал Илья,

глядя через окно в темноту уже пришедшей ночи.

Ему никто ничего не ответил. И вполне можно было считать, что на него уже не злятся.

– А почему не сейчас, а завтра утром? – спросил Паша Алину.

– А? – откликнулась Алина, не расслышав вопроса из-за музыки медленно плывущей из динамиков, которая шла фоном и про которую уже все забыли.

– Почему ты сейчас не хочешь домой?
– повторил Павел.

– Чтобы родители не расстроились. Что они подумают, если я заявлюсь среди ночи, да еще и неизвестно с кем.

– Хм… неизвестно с кем, - усмехнувшись, хмыкнул себе под нос Паша.

– Что? – опять переспросила Алина.

– Завтра, говорю, так завтра, - ответил Паша и, резко обратив внимание на музыку, про которую он совсем забыл и, которая как, оказалось, уже до ужаса надоела, выключил ее.

Илья сидел тихо, краем ухо, слушая короткий разговор и, размышляя над тем, что могло привести Макса в Семенов. Но пока, вся эта история состояла сплошь из одних пробелов, пустых непонятных пятен.

Навигатор оповестил, что через сто метров будет поворот налево. Видимость на дороге была плохая, время шло за полночь. Из низин и оврагов на поверхность выползал туман, поглощая сонный мир ночи. Звезд не было видно. И то ли дождь стал накрапывать на стекла машины, толи это скапливалась влага атмосферы, заставляя дворники работать с синхронной периодичностью.

Все трое ехали молча, никто не спал. Паша был за рулем, Илье было не до сна, а у Алины хоть и слипались глаза, но она силой заставляла себя не спать. Видимо, боялась что-нибудь пропустить.

Сто метров главной дороги заканчивались и освещенный фарами, сквозь мелкие капельки воды знак «Большая Поляна 2,5 км.», ярко засветился. И после этой вывести под колесами машины словно кто-то похитил дорогу, сплошные кочки и ямы. Кусочки асфальта просматривались небольшими пятнами, но качество поездки от них уже не зависело. Паше стало жалко машину и он остановился. Его совсем новый Пежо 408 был не готов оставить на этой дороге свое днище.

Паша переглянулся с Ильей, отрыл дверь и вышел наружу. Илья посмотрел назад, Алина спала, свернувшись калачиком на заднем сидении. Все же сон победил. И укрыв ее, лежавшей у нее же в ногах толстовкой, тоже вышел из машины.

– Дааа… - оглядев еще раз дорогу, тяжело протянул Паша, - как после войны.

– Подожди, - оборвал его Илья и стал спускаться в кювет.

– Ты куда? – ему вслед крикнул Паша.

– Здесь полевая дорога есть, - освещая телефоном пространство вокруг себя, ответил Илья.

– И что? – скривился Паша, - она что, лучше что ли?

– Ну, по крайней мере, тот участок, где я стою, можно назвать идеальной дорогой.

– Пойдем в машину. Будем искать съезд.

Парни сели в совсем новенький Пежо классического

черного цвета. Паша осторожно стал ползти назад, ибо возможности развернуться, совсем не было. Со скоростью сонной улитки они добрались до спуска на идеальную дорогу и машина, наклонившись на правый бок, плавно съехала вниз по хорошо накатанной колеи. И если судить по этим двум черным полосам, убегающим в туман, то эти Поляны среди народа пользовались довольно большим спросом.

Доехав до села, Паша остановился на небольшой площадке у старого кирпичного здания, с такой же старой еще с советских времен вывеской, на которой выцветавшими буквами было написано «Продукты». Паша заглушил мотор и выключил свет, дабы наконец-то поспать и не привлечь своим здесь неожиданным присутствием внимания местных жителей. Илья к этому времени уже успел погрузиться в приятную дремоту.

Ребят разбудили яркие солнечные лучи. Первой проснулась Алина и, тут же поняв, что из-за низко опущенных передних сидений она не сможет встать, тихонечко простонала. Услышав это, своим чутким ухом, под ногами у Паши завозился Рекс. Паша не открывая глаз, приоткрыл дверь и выпустил собаку на улицу. Следом как по цепной реакции завозился Илья. И вспомнив, что сзади лежит Алина, поспешил поднять свое сиденье. Паша позевнул, приоткрыв один глаз, посмотрел на время, было лишь только четыре часа утра и, с недовольством пересилив себя, вышел из машины.

Холодный, сырой, утренний воздух, заставил Павла проснуться. Илья же постарался сделать как можно более приятное лицо и осторожно обратился к Алине.

– Как спалось? – идиотский вопрос!

Даже можно сказать совсем не к месту и не вовремя.

– Такое чувство, ты издеваешься, - недовольно ответила Алина.

– Вообще-то я просто спросил. Не из уважения и тем более не чтобы поиздеваться над тобой, - откинувшись на спинку, заявил Илья.

Алина ничего не хотела ему отвечать и, хлопнув дверью, вышла на улицу. В голове у Ильи все мысли запутывались еще больше.

– Пойдем… те пока по селу пройдемся, - посмотрев на Пашу, предложила Алина, дрожа от утренней прохлады.

– Не плохая идея. Пока все спят, - взглянув на сидевшего в машине Илью, ответил Паша и демонстративно приобнял Алину, - замерзла-то как! Давай согрею.

Алина скинула его руки с себя и отодвинулась от него на расстояние метра. А Илья тут же выскочил из машины, опять-таки сильно хлопнув дверью. Пашина шутка подействовала на него отрезвляюще.

– Пойдемте, пробежимся по деревне. А то еще Алину везти, - хмуро сказал Илья, посмотрев в туманное пространство вокруг, и ища за что можно было бы зацепиться взглядом.

И они направились по накатанной машинами дороге вдоль домов по улице вперед. Рассекая туман, но, не доходя до земли, теряясь где-то выше от солнца падали лучи. На улице никого не было видно, да и вообще из-за тумана ничего не было видно. Казалось даже, что скоро собственные мысли растворятся, исчезнуть в молочной сплошной пелене. И все!

Какой-то бредовый сон! Видимость полностью терялась в метрах десяти. И можно было почувствовать себя настоящей рыбой. Влажность из воздуха прилипала к одежде и делала ее холодной, сырой, неприятной.