Горячий след
Шрифт:
Там оказался почти настоящий умывальник плюс ванна для ног — с проточной водой, тёкшей через всю комнатку по наклонному жёлобу от стены до стены. Больше всего на свете Олег хотел вымыться весь, но раздеваться не решился — спустил до пояса свою одёжку и начал обливаться, встав ногами в жёлоб. Воды была холодная, но после первой нестерпимой секунды — даже приятная. От неё и мысли успокоились. Наверное, этот врач часто лечит девиц из того дома, может даже, по договорённости с хозяйкой. Не доложил бы только… Но Олег вспомнил глаза врача и понял — не доложит.
Он
Кстати, как там Артур?
* * *
— Садись в седло, — Артур упёрся в коновязь спиной. Воины остановились, глядя на мальчишек и не снимая рук с оружия. Начальник лучников тяжело дышал, держать его было противно — от него сильно пахло потом. От страха… -
97.
Умеешь ездить верхом?
— С седла не упаду, — не переставая прикрываться щитом, мальчишка ловко взобрался на лошадь, рывком снял поводья с коновязи. Та стояла смирно, не протестовала, что на ней — чужой. — Теперь что?
— Подай мне вторую, — Артур старался видеть и то, что происходит по бокам. Всё висело на волоске, на тонюсенькой паутинке. В эти времена вряд ли уж так ценна жизнь одного человека, пусть и командира. Увидев, что уходят двое врагов (да ещё и верхами), воины вполне могут решить, что начальником можно пожертвовать… Может, правда, он какой знатный. Тогда повезло.
Жаль, что придётся бросить Олега. Но он ни в чём не замазан, едва ли кто-то вспомнит двух мальчишек, вместе вошедших в город. Выкарабкается.
Кирилл, толкая лошадь пятками, подал Артуру вторую. Кадет заметил теперь, что спина мальчишки буквально сплошь покрыта хорошо знакомыми ему самому следами побоев. Если и ниже — тоже, то ему сидеть голым задом в седле — всё равно что на раскалённой сковороде… Ладно, сейчас главное — выбраться отсюда…
— Держи повод, — Артур надавил ножом — командир лучников курлыкнул. — Веди коня так, чтобы он прикрывал мне спину, сам смотри по сторонам.
— Понял, — отрывисто сказал Кирилл. Молодец парень… — Двинулись?
— Ага.
Ощущая, как колеблется конский бок и не сводя глаз с ползущей по пятам вооружённой толпы, Артур начал медленно смещаться. Руки уставали. Но главное сейчас было — не давать себя думать слишком далеко вперёд. Только на дистанцию следующего шага. Шаг за шагом. И хорошо, что это идиотское стрельбище прямо около стены.
Не слушать шум. Люди собираются, всё больше и больше… И не думать о том, что сделают, если схватят. Наверняка работа живой мишени покажется райским наслаждением… На лицах у большинства — непонимание; кто-то из воинов — наверное, младший командир — что-то кричит Артуру… Не понимаю, что ты орёшь, но вот, смотри — перережу горло твоему начальнику и не задумаюсь.
— Ворота уже близко, — голос Кирилла. — Но там толпа.
— Конём вперёд.
— Понял…
Лица — совсем рядом. Передние расступаются от конских грудей, но задние жмут, давят. На лицах — удивление, любопытство… ненависть. На некоторых — ненависть. Наверное, думают, что он агент, соглядатай повстанцев… Пошевелить ножом… Правильно думают…
Конных вокруг пока не видно. Это хорошо, можно будет получить фору. Если, конечно, дадут забраться на коня… Ворота. Караульные прикрылись щитами, те кадры с лопатами бросили откапывать створки. Неужели получилось?
Стой, не думай, думай только о следующем шаге…
— На дороге народу полно, — опять Кирилл. — Не понимают, что происходит.
— Покажи этим, чтобы за ворота не выходили.
Кирилл не спросил — как, мол, показать? Махнул рукой с мечом, как бы проводя черту, над самой головой Артура. Поняли. Остановились. Повозка, остолбенелые женщина и мужчина, полдюжины детей хлопают глазами, наблюдая совершенно непонятную картину.
— Когда я сяду в седло — сразу скачи с дороги вправо и через поле. Понял?
— Понял… Не отпускай его, зарежь, он сволочь. Садист.
Посмотреть бы, какое сейчас лицо у мальчишки. Но голос спокойный. Зарезать? Полоснуть по горлу, оттолкнуть от себя тело — будут две-три секунду
98.
столбняка… Этот что-то почуял, заговорил — быстро, хрипло… Артур нажал ножом — заткнулся… Нет, не зарежу, не смогу…
Толчок — от себя! В седло! (Хорошо, что тут изобрели стремена…) А почему Кирилл…
Кирилл, резко наклонившись с седла, с коротким выдохом взмахнул мечом, обрушивая его на шею удержавшегося на ногах бородача. Тот издал странный звук, голова отвалилась налево, а дальше Артур уже не видел — конь нёс его через поле, и Кирилл скакал рядом. Сжимал в руке меч, с которого срывались и срывались тёмные капли…
* * *
— Ты кто? — слабо спросила Ольга, чуть-чуть повернув голову. — Ты мне снишься? Мне снилось, что ты говоришь по-нашему… я, наверное, всё-таки умерла… я так хотела умереть…
— Помолчи, тебе нельзя пока говорить, — присев на корточки рядом с низким ложем, Олег поднял руку, чтобы погладить неровно срезанные ножом волосы девчонки, но вдруг смутился и не стал этого делать. Глаза Ольги вспыхнули, она сделала отчаянную попытку приподняться, но Олег решительно её удержал: — Да лежи же ты!!!
— Это… правда… — она задыхалась от усилий и от волнения. — Ты… правда… ты…
— Да, я из наших мест, — с нелепой, самого смутившей важностью ответил Олег. Ольга сморщилась:
— Ты… тоже… — она сглотнула: — Ты тоже раб? Но мы не… там… Меня продали?
— Ну, тебя заклинило, — покачал Олег головой, но тут же подумал, что, пожалуй, это с точки зрения Ольги наиболее разумный вариант. — Я не раб. И я тебя не купил, а выкупил. Ощущаешь разницу? Немного отлежишься — и мы отправимся домой…