Горячо
Шрифт:
Не зная, чем ещё себя занять, снова беру томик Донцовой и, зарывшись в одеяло, невидящим расфокусированным взглядом пытаюсь что-то читать. Ничего не усваиваю, чутко прислушиваясь к тому, что происходит за дверью. Жду, что в любую минуту войдёт охранник и скажет, что мне можно идти.
Жду…Жду…
И вздрагиваю всем телом, подпрыгивая на кровати, когда слышу какой-то приглушенный грохот внизу. Резкие окрики долетают пугающим звуком даже сюда, ко мне в комнату. За дверью начинается переполох, матерятся охранники, топот. Бегут куда-то. Внизу так и грохочет. Похоже на выстрел. У меня сердце в пятки уходит. Пульс частит. Не успевая подумать и движимая инстинктом, подлетаю к двери. Приоткрываю.
В коридоре пусто. Никого.
Заозиравшись, выхожу из комнаты, поправив халат. По стеночке медленно продвигаюсь к лестнице,ориентируясь на шум внизу и готовая в любой момент рвануть обратно в комнату. Сердце грохочет.
Что там происходит?
Перед поворотом делаю глубокий вдох, набираясь смелости, чтобы выглянуть.
И всё равно, чуть в обморок не падаю, когда оказываюсь лицом к лицу с огромным мужиком с автоматом и в балаклаве. Язык куда-то в горло западает, шокировано хриплю, наблюдая, как он словно в замедленной съемке, делает ко мне шаг, улыбаясь в прорези шапки.
– О, ещё одна, - хмыкает, кивнув товарищу, появившемуся за его спиной, - Давай, шлюшка, вниз, к остальным. Борт, отведи.
– Ага, - кивает второй, - Шагай, красотка, - насмешливо, почти беззлобно, но ощутимый толчок в спину, от которого я чуть кубарем не лечу с лестницы, смазывает ощущение добродушного парня.
– Что здесь происходит?
– озираюсь на мужика в форме, пока направляемся в холл.
Молчит. Но я и так быстро соображаю, оправившись от первого. почти животного испуга.
Нашивки, форма, балаклавы, оружие…
Кажется, за Жиренко пришли без всяких наших расследований.Облегчение накатывает волной. Как и лёгкое разочарование, что сенсации уже не будет.
– Знаете, я журналист, - решаю сообщить ведущему меня мужику.
– Хочешь попользоваться моим микрофоном?
– ржет в ответ, ни капли не впечатлившись.
– Я серьезно!
– возмущаюсь и чуть торможу, за что тут же получаю ещё один тычок в спину.
– Слушай, мне по хрен. Начальству расскажешь.
Сворачиваем в холл. Тут толпа. Спецназ, менты, в штатском. Прислуга, охрана Жиренко на полу с заведенными за голову руками. Девочки охраняемой, сверкающей телами и стразами стайкой жмутся в углу в у окна. испуганными не выглядят - мило перешучиваются с мужиками в балаклавах.
– Подружки твои, присоединяйся, - хмыкает мой конвоир, снова подталкивая в спину в их сторону.
– Я же сказала, что журналистка, - торможу.
Раздраженно чешет шапку на затылке, устало сверкнув на меня глазами в прорезях. Обводит взглядом людей вокруг и, перехватив меня под локоть, тащит к мужчинам, стоящим около лестницы на цокольный этаж. Оттуда гуськом выводят мужчин в наручниках. Одного узнаю. Кажется, это Кальтин…Сердце как-то странно болезненно сжимается. А Керефов? Получается, тоже повязали. Это идиотизм, но мне его жаль.
– Иван Григорьевич!
– орёт мой провожатый, подводя к лестнице ближе, - Эта говорит, что журналистка. Желает пообщаться.
Один из мужчин, невысокий и будто весь квадратный лысый дядька в ментовской форме, упирается в меня въедливым взглядом.
А вместе с ним ко мне оборачивается стоящий рядом…
Сглатываю мгновенно застрявший в горле сухой ком.
Тимур.
30. Марина
30. Марина
Если я до смерти перепугалась в первую секунду, наткнувшись несколько минут назад на мужиков в балаклавах, то сейчас буквально каменею, впадаю в ступор.
Потому что я не понимаю ничего!
На Тимуре нет наручников, его никто не пытается уложить на пол или увести в автозак. Он спокойно переговаривается о чем-то с этим квадратным лысым дядькой с полковничьими погонами на плечах и внимательно смотрит на меня, поджав губы в тонкую линию и чуть склонив голову на бок.
– Тимур Тигранович, подопечная ваша?
– хмыкает, кажется, Иван Григорьевич, свойским жестом ударив Керефова по плечу, а затем обращается ко мне, почесывая щетину на тяжелом подбородке, - Что ж вы, Марина Андреевна, несанкционированно лезете в такие места? А если б узнали вас? Могли б нам всю операцию завалить...Да и сами бы...Огребли...Кто допустил? Кто начальство?!
– с нажимом допрашивает, повышая голос на каждом новом предложении.
А я только глазами растерянно хлопаю, переваривая факт, что он знает, кто я такая! Как?!
– Ответа не слышу!
– рыкает полковник.
– Я...я сама. Моя инициатива, - облизываю дрогнувшие губы, пытаясь побыстрее осмыслить происходящее.
Полковник смеряет меня сканирующим взглядом и выдаёт уже спокойней.
– Лебедева, не слышали что ли, что инициатива имеет инициатора. В вашем случае, так могла поиметь и вполне дословно, - давится похабным смешком, переводя многозначительный взгляд на Керефова, который откашливается в кулак. И в глубине его чёрных глаз на секунду сверкают черти.
– Повезло, что Тимур Тигранович за вами присмотрел, а так бы...
– продолжает Иван Григорьевич, выразительно хлопая раскрытой ладонью по кулаку, поясняя известным жестом свою мысль.
Но я сейчас не на него смотрю. Я...
Керефов поворачивается. Ловит мой неверящий взгляд. В короткой бороде мелькает уже так знакомая мне ленивая кривая улыбка.
– Повезло, да, - смотрит мне в глаза.
В ответ удушающим жаром заливает так, что не могу вздохнуть. Он…Знал?!!!
Интимные подробности “заботы” Тимура вихрем проносятся в памяти и будто отражаются как в зеркале в его зрачках. Жалящими обрывками всплывает что говорила, что делала…От стыда на месте хочу сгореть. Боже…Да ведь он просто издевался, да?!
Тяну воздух носом шумно. Ещё разреветься от злости не хватало прямо сейчас!
– Как вы узнали кто я?
– часто моргая, смотрю расфокусированным взглядом строго на полковника.
На эту сволочь Керефова взглянуть уже не могу!
– Вчера утром коллега ваш позвонил, Марина Адреевна. Кажется Пау Николай. Волновался за вас, просил проверить. Но Тимур Тигранович успокоил, что всё в порядке и вы под присмотром. На будущее лучше не рискуйте так, - сообщает Иван Григорьевич спокойно, хлопая себя по карманам, пока не выуживает пачку сигарет. Поджигает прямо тут, чиркая зажигалкой, раскуривает, - А сейчас в отделение со всеми придется всё-таки съездить. Показания дать…Что видели. слышали. Так что грузитесь с остальными дамочками в автозак.