Госпитальер и Снежный Король

Стальнов Илья Александрович

Госпитальер покинул свою каюту и двинулся в рубку по длинному и узкому коридору со светящимися иероглифами датчиков и очерченными мерцающими зелеными световыми линиями контурами люков.

Капитан и первый пилот в контактных обручах на головах полулежали в прозрачных коконах, которые, казалось, висели в открытом космосе - иллюзия, созданная объемной голографической разверсткой. Пальцы капитана бегали по виртуальному пульту.

От вида космической бездны, усеянной мерцающими разноцветными звездами, покрытой легкой вуалью Млечного пути, пятнышками далеких галактик и шаровых скоплений, у Сомова перехватило дух. И стало радостно на душе. Реальный

космос казался родным и близким, как старый родительский дом. После синевы надпространства чувствовалось, что он наполнен жизнью, движением. Он пульсировал, развивался, дышал.

– Поступил запрос крейсера ВКС Московии «Стремительный» на идентификацию, - произнес мелодичный, то ли мужской, то ли женский, голос навигационного компьютера «Альтаира».

– Идентификация, - приказал капитан.

Через пару минут компьютер доложил:

– Идентификация произведена. Предложено слияние с крейсером «Стремительным». Расстояние - пятьдесят световых секунд. Вектор - три девятки восемьдесят семь.

На экране прямо по курсу мигала точка - в этом направлении на огромном расстоянии находится крейсер ВКС Московии «Стремительный», один из кораблей, запечатавших наглухо звездную систему.

Капитан нажал на видимую только ему виртуальную клавишу, после чего компьютер выдал на контактобруч несколько вариантов сближения и стыковки со «Стремительным».

– Вариант пять-один, - произнес капитан, вздохнул глубоко, кивнул первому пилоту, стянул контактобруч, потянулся с хрустом в костях и повернулся к Сомову.
– Поздравляю. Мы почти на месте.

Через два часа сорок минут малый спейсер «Альтаир» прилип к посадочному узлу «Стремительного».

Крейсер представлял из себя гигантское веретено с уродливыми конструкционными выступами, придававшими боевому кораблю суровую красоту и грозность грубо склоченного, но эффективного оружия. Военных конструкторов не слишком заботит эстетика. Грозное очарование силы возникает в их творениях само собой. Галактические пассажирские лайнеры прекрасны и легки, как парусники древности. Военные корабли наполнены смертельной мощью и не менее прекрасны.

Командующий маневренной группировкой адмирал Растопчин ждал гостей в кают-компании, просторной, как рыцарский зал в замке. Он был в белом парадном мундире со знаками различия в виде звезд, вышитых золотом.

– Обстановка достаточно сложная, - сообщил он, приглашая гостей занять места.

Филатов и Сомов устроились во вздувшихся посреди кают-компании силовых креслах, в глубине которых возникали и разрушались разноцветные орнаменты.

– Только за последние пять дней мы выявили факт выныривания двух кораблей, - продолжил адмирал.

– Что за корабли?
– насторожился Филатов.

– Познакомиться с ними ближе не удалось. Когда мы их засекли, они ушли в надпространство... Скорее всего, один из них был аризонским малым разведчиком.

– Их только здесь не хватало, - Филатов нахмурился. Синяя Долина вновь становилась предметом пристального внимания Планет первой линии. И тут можно ждать, чего угодно, вплоть до открытых боевых столкновений.

– Мы получили подтверждение вашего статуса, - в голосе адмирала ощущалась озабоченность. Он был не в восторге от того, что в его вотчине возникли две непонятные фигуры в ранге уполномоченных Совета по чрезвычайным ситуациям, обладающих немалыми полномочиями, в числе которых право приказывать командующему группировкой.
– Указания, пожелания?

– Есть ряд скучных вопросов, в основном касающихся взаимодействия,

порядка связи, - сказал Филатов.
– Думаю, два-три часа более чем достаточно на их решение. Потом мы распрощаемся.

– Вы возвращаетесь в метрополию?
– удивился адмирал.

– Нет, мы следуем на Синюю Долину.

– Простите, я не расслышал, - озадаченно произнес адмирал.

– Мы спускаемся на твердь.

– Это невозможно!.. Карантинный транспорт уже спустился. Сейчас лежит на дне океана.

– Нет ничего невозможного.

– Вы собираетесь угробить спускаемую капсулу или шаттл?

– У нас есть идея получше.

– Если не затруднит, какая?
– адмирал смотрел на Филатова настороженно, с опаской, как на опасного психопата.

– У нас есть свой скакун.

– Что за скакун?

– О, это надо видеть, - усмехнулся разведчик.

***

– Ух, - выдохнул Сомов, пытаясь подавить волной поднимающуюся из желудка пульсирующую тошноту.

Корабль тряхнуло так, что у пассажиров потемнело в глазах. Он на полной скорости погрузился в атмосферу, и, будто обжегшись, испуганно ринулся обратно, в привычный и комфортабельный холод космоса.

– Спокойно, - процедил, улыбаясь и сдвинув брови Филатов, вновь беря строптивый корабль под контроль.

По стенам кабины прошла мелкая дрожь. Чувствовалось, кораблю страшно не хочется нырять в этот неуютный, горячий, плотный мир, опускаться туда из бескрайнего пространства, где так свободно и вольно.

Но все же корабль неохотно, гораздо осторожнее снова ввинтился в атмосферу и начал аккуратный спуск.

– Хорош, хорош, - похвалил его Филатов, поправив на голове контактный обруч.
– Ну, еще пониже. Так... Так... Хорошо идем...

Он корректировал курс так, чтобы корабль вышел на главный космодром рядом со столицей Синей Долины двухмиллионным Лайстенбергом.

Атмосфера густела. Иллюминаторы окрашивала желто-красная плазма, горячо обнимающая снижающийся корабль.

Но корабль уже не вздрагивал в панике. Он смирился.

– Ниже, еще ниже, - Филатов, сидевший в кресле, похожем на ворох сухих листьев, прикрыв глаза, улыбался. Ему нравился этот поединок с норовистым кораблем серии «квазибионик», который разработчики и испытатели прозвали «космической лошадью».

Этот корабль был рожден в недрах концерна «Биоконструктор» на Енисее-пять. Разработки в этом направлении велись даже не десятилетия, а столетия. По большому счету «космическая лошадь» была не столько механизмом, сколько живым, или, по терминологии биологов, квазиживым существом. «Квазибионик» мог многое - черпать энергию из окружающей среды, использовать эфирные возмущения, и даже нырять в надпространство. Вместо механизмов и систем искусственного интеллекта в нем действовали невероятно сложные, и вообще, как утверждают сами разработчики, просто мистические биологические системы. Корабль был не сработан, а выращен, как тыква. Некоторые умники договорились до того, что он обладает зачаточным интеллектом, но в это всерьез никто не верил. Но что у него было - это инстинктивные реакции, поэтому управление им походило скорее на укрощение, так что его не зря сравнивали с лошадью. Филатов сталкивался несколько лет назад с этим творением гениальных биоинженеров и умел по специфике профессии управлять им.