Госпитальер и Снежный Король
Шрифт:
– Сейчас бы дозвонились до представительства Московии, - через силу мечтательно улыбнулся Сомов.
– И за нами прислали бы экипаж.
– Сомневаюсь. Какой дурак сюда сунется? Придется выбираться самим.
Опыт с другим видеофоном закончился так же бесславно. Зато уличный торговый автомат работал. Филатов скачал с кредиткольца несколько динариев, и автомат выкинул термобанку с чаем. Разведчик подержал ее в руке и кинул. Она со стуком покатилась по асфальту и замерла на канализационной решетке.
– Думаю, не стоит тут ничего есть, - сказал
– К черту, - Сомову встряхнул головой и глубоко вздохнул. Комбез будто лишал его возможности свободно дышать, хотя на самом деле это была лишь иллюзия – аппаратура жизнеобеспечения работала номрально. Он провел кончиком перчатки по линии на шее, и прозрачный колпак на голове исчез.
– Ты сдурел? – воскликнул Филатов.
– Думаешь, защита нам поможет?
– Я ничего не думаю. Я просто принимаю такую возможность во внимание.
– А я не принимаю!
– Ладно, ты уже сделал глупость, что с тобой теперь поделаешь…
– И ничего ведь со мной не случилось.
– Ты в прошлой жизни наверное при дворе работал, отведывал царские яства на предмет ядов… Пошли, взглянем, работают ли там коммуникационные компы, - разведчик кивнул на уродливую трехэтажную стеклянную бело-голубую коробку за остановкой такси. Исполненная из витых светящихся трубок вывеска уведомляла, что это торговый центр «Ашрам».
Внутри помещение торгового центра казалось больше, чем снаружи. Под потолком пульсировали, отливая красным, часы и еще какие-то цифры, возможно, чем-то важные для местного населения. Накрытый прозрачным колпаком фонтан в центре зала бесшумно гонял воду. По зеркальным стенам жадными щупальцами карабкались длинные побеги местных декоративных растений, усеянные бледно-синими цветами, напоминающими снулые рыбьи глаза.
Через полированную стойку красного дерева перевесился «замороженный» продавец. Он будто был обессилевшим стражем идущих за его спиной длинных рядов полок, заполненных стереопроекторами, старомодными лампами, древними кухонными «самобранками».
В правом углу стояло несколько кабинок пластоформеров для изготовления одежды - такие применялись лет сто назад. Тогда, возможно, людям казались чудом, что одежда на них нарастала, принимая нужный размер и форму. Чудо? Госпитальер усмехнулся. Люди не там искали настоящие чудеса. Настоящие чудеса обычно страшноваты и враждебны...
– И здесь «замерзшие», - прошептал Сомов.
– Это тебя удивляет?
– Филатов, обладавший куда большей психоустойчивостью, спокойно разглядывал этот застывший во времени «музей восковых фигур». Огромный детина сидел на стуле, понурив голову. Две девчонки лет пятнадцати лежали, уютно свернувшись, на полу перед серебряной, прочерчивающей зал и уходящей в складские помещения автоматической лентой подачи. Детина в безразмерном красном халате с ползущими по ткани голографическими иероглифами так и стоял, подпирая прозрачную стену. Плечом к нему прислонился длинноволосый тип с жидкой бороденкой. Глаза их были закрыты.
– Как манекены, - произнес разведчик.
–
– Непонятно, по какому принципу одни механизмы отключаются, а другие продолжают исправно функционировать, - произнес Филатов, подходя к ведущему на второй этаж эскалатору. Эскалатор шуршал, не переставая, давно и безнадежно ожидая людей.
– Источники энергии подключены. Во всяком случае локальные.
– Работают кредитное гнездо и эскалатор, - кивнул Филатов, касаясь движущихся поручней эскалатора и отдергивая руку. – Черт знает почему не работают стереовизоры и рекламные голограммы… Тебя что-то волнует, доктор?
– Да так... Знаешь, мне показалось, что тот длинноволосый моргнул.
– Он «заморожен».
– «Заморожен», - кивнул Сомов.
Он успел обернуться и увидеть, как тучный продавец, тот самый, который лежал, перевесившись через деревянную стойку, необычайно легко для его фигуры распрямился и рванул вперед, нелепо и угрожающе вытянув руки. И рвался он к госпитальеру.
«Замерзший» двигался быстро. Необычайно быстро. Так не может двигаться человек. И глаза его были открыты и пусты.
Сомов понимал, что не успевает ничего сделать. И это существо разорвет его сейчас руками.
«Обидно», - мелькнула в голове быстрая, даже быстрее, чем движение этого существа, мысль...
***
Грохот...
Грохот бил по ушам. Он разбивал противоестественную тишину. Грохот на краткий миг стал здесь хозяином, но тут же выдохся, так и не в силах ничего изменить в «замороженном» мире.
Нет, кое-что он изменил.
Сомов понял, что прошла секунда, другая, а он еще жив.
Сердце колотилось где-то ближе к горлу, будто пытаясь вырваться наружу. Но это неважно. Главное, он был жив.
И нему вернулась способность соображать.
За грохотом пришел писк.
Существо, которое некогда было продавцом магазина, издавало низкий, на уровне слуха, чудовищный писк, переходящий в скрежет. Этот зубовный скрежет продирал до печенок, вызывал у госпитальера противную дрожь во всем теле - от пяток до кончиков волос.
Существо пищало и скрежетало, пытаясь подняться. На его развороченной пулями груди расплывалось пятно, которое сочилось не кровью, а сгустками желто-зеленого света.
– Уходим! Шевелись!
– Филатов подтолкнул Сомова к выходу, и тот, очнувшись от оцепенения, необычайно резво для своей более чем скромной физической формы рванул вперед. Разведчик устремился за ним.
Теперь они были не одни. В движение пришли еще двое «замороженных» - длинноволосый и его приятель в красном халате. Они тоже двигались быстро. Хотя и не так быстро, как первый.