Господин Чичиков
Шрифт:
Тот прибавил, словно дождевой преграды для него не существовало вовсе. И город за окном вдруг показался застывшим в странном сне. Чичиков, наконец, благосклонно кивнул и откинулся на спинку сиденья.
Часть II
Битва хозяев
Глава 1. Вечер в «больничке»
Жека обедал в буфете лечебно-методического центра. Без аппетита, без обычного жизнелюбивого, вдумчивого эпикурейства. Мелькнувшая было надежда, что проблемы удастся благополучно
После обеда Жека поднялся в свой офис ждать, когда после обследования явится Онищук для инициирующего сеанса гипноза. Жека и в гипнозе своем уже сомневался. Девчонка «выскользнула» из-под его действия, об Артеме и говорить нечего. И в разговоре с Онищуком, как ни пробовал специфическими методами расположить того к себе, получалось обратное.
Тимофей вошел, излучая противный оптимизм: Жека любил оптимизм в себе и терпеть не мог в других.
– Вот, – Онищук протянул медицинскую карточку. – Все пальцы искололи, дровосеки. Теперь чего?
Жека раскрыл карточку и с преувеличенным вниманием принялся изучать. Тимофей же с интересом разглядывал кабинет «психа»: кушетку, мягкие кресла, цветы на подоконнике, картины на стенах – морские пейзажи. Буря на море, лунная ночь в Феодосии и штиль после кораблекрушения.
Наконец Жека кивнул на кресло, садись, мол, и произнес:
– В общем, все в порядке. Низкое давление – врожденное?
– Ага.
– В таком случае ничего страшного я в нем не вижу. Будете бегать…
– Шо за картины? – кивнул Тимоха на пейзажи. – Копии?
– Само собой. Айвазовский.
– Мне оригинал нужен, – неожиданно брякнул Тимофей. – Жена коллекционирует Айвазовского.
– В самом деле? – безразлично спросил Жека.
– А у меня мечта – Врубель.
– Врубель – больной человек был. Душевнобольной. И живопись его болезненная.
– Так и шо ж?
– Да так. Ничего.
– Слушай, доктор, а картины это того, в лечебных целях?
Жека поморщился.
– Картины символизируют три основных типа душевных расстройств.
– А-а… – Онищук хитро улыбнулся. – Айвазовский тоже псих?
– А кто не псих? – философски обронил Жека и выставил посреди кабинета планшет с черной спиралью на белом фоне. – Сосредоточьтесь. И внимательно смотрите в центр спирали.
– Ну, сосредоточился. – Онищук дисциплинированно уставился на рисунок.
– Теперь представьте, что спираль медленно вращается по часовой стрелке. Представили?
– Угу.
– Теперь мысленно раскручивайте спираль все быстрее и быстрее, – сказал Жека и стал размеренно считать: – Раз, два, три…
Досчитав до двадцати, резко хлопнул в ладоши и заговорил повелительно:
– Ты – великий игрок в футбол. Ты умеешь делать в совершенстве все, что только можно делать на футбольном поле. У тебя точный пас, пушечный удар, великолепный дриблинг, фантастическое видение поля и прекрасное взаимопонимание с партнерами по команде. Ты ничего не боишься, для тебя нет авторитетов.
Онищук внезапно фыркнул:
– Что, в натуре?
– В натуре, – вяло ответил Жека, понимая, что гипноза не выходит. – А теперь мысленно настрой себя на то, чем хочешь стать в футболе. Я досчитаю до одного, и на этом закончим.
Жека повел обратный отсчет, с иудейской грустью рассматривая потолок.
– Вот и все на сегодня. Завтра дождитесь меня в боль… в отделении. С утра проведем магнитотерапию и еще денек понаблюдаем. Впрочем, если все пойдет как надо, учитывая вашу загруженность, после обеда будете свободны.
– Могут быть осложнения?
– Теоретически. На практике же никаких осложнений не наблюдалось.
– Смотрите у меня.
– Ага. – Жека включил мобильник, равнодушно подумав, что следовало предложить Онищуку отключить свой, дабы никто какой-либо посторонней информацией не сбивал заложенную установку на сверхспособности.
По методике, Онищука следовало вообще изолировать в боксе. Но Жеке до этого не было никакого дела, пускай себе общается с идиотами, раз сам того желает. Главное, чтобы не возмущался.
Мобильный издал соловьиную трель. Жека вяло глянул на экран – Перетятькин.
– Слушаю, Нестор Анатольевич.
– Евгений, ты куда пропал?
– Я работаю.
– Дятла молнией убило.
– Очень рад. – Скорбную весть Жека воспринял слишком уж стоически.
– Не ерничай, Евгений. Завтра подпишу приказ. Будешь временно исполнять обязанности покойного.
– В гробу, что ли, лежать? – без тени эмоций спросил Жека.
– Почему в гробу? Ты мне мозги не парь…
Перетятькин запнулся, не зная, чего бы еще сообщить Жеке.
– Ну, ладненько. Что там нового? Что Онищук?
– Душевный человек, – сообщил Жека.
– Так в случае, если отзвонит Хозяин, я могу?..
– Можешь, можешь.
– Ну и ладненько. Значит, действуем по программе?
– А по чем еще действовать? Только по ней. Исключительно и несомненно.
– Ну, я вижу ты не в духе. Ладно, всего доброго.
– Вот-вот.
Тимофей вопросительно глянул и, когда Жека бросил трубку на стол, поинтересовался:
– Проблемы?
– А как же без них?
– Ну да. Бывает. Так я пошел?
– Да, дорогу вы уже знаете. Главное, что со здоровьем все в порядке.
Тимофей с удивлением посмотрел на «психа», но, решив, что «психи» – они психи и есть, не стал уточнять, зачем были сказаны эти слова.
Тимофей в «больничку» вернулся ближе к вечеру. Решил, что раз здоровье – главное, то надо поехать пообедать в какое-нибудь приличное место. Сел в свой «Мерседес»-купе, как был, в спортивном костюме, да и уехал. А в приличном месте повстречал коллег, юного форварда Сашу Беленького и полузащитника Клыкова. Хорошо посидели. Алкаш Клыков в нарушение всяческого режима собирался налечь на водочку и склонял к тому же юного Сашу. Но Тимофей это дело пресек. Зачем-то добавив дурацкую фразу доктора: «Главное – это здоровье».