Господин Чичиков

Веров Ярослав

– Вы уверены в этом? Что вы можете рассказать о Чичикове?

– Лучше задавайте конкретные вопросы.

Хозяин едва заметно кивнул, соглашаясь.

– Сколько Чичиков платит за единицу товара?

– До десяти тысяч. Может и больше, так как в финансах ничем не ограничен…

Губы Хозяина тронула мимолетная улыбка.

– …но у него принципы, выработанные, не удивляйтесь, столетиями.

– Я не привык удивляться, – заметил Хозяин и не удержался, чтобы косвенно не похвалиться: – Кто удивляется – теряет нить игры. Он что же, бессмертен?

– Я уверен, что да. Понимаете, Александр Владимирович,

смертному мертвые души не то, чтобы ни к чему… как раз напротив, очень помогают. Смертному с мертвыми душами не совладать, когда он решит сознательно управлять ими. Не теми, кто по своей воле пошел к нему в услужение, а теми, кого он выкупил у их хозяина помимо их желания, – вдохновенно сымпровизировал Паляницын. Впрочем, он-то полагал, что сам Чичиков вложил к нему в голову эти соображения, не обязательно сейчас, а тогда, в гостинице.

Хозяин невозмутимо взял со стола четки и принялся с легким стуком перебирать.

– То есть, вы хотите сказать, что если я скуплю все эти мертвые души, мне это ничего не даст.

– Повредит. Мертвые души не церемонятся с незваными хозяевами.

– А если, скажем, перепродать господину Чичикову?

– Перепродать можно лишь согласие их нынешних хозяев, а не их самих, ведь ни я, ни вы не являемся хозяевами. Эта перепродажа не будет иметь силы купчей, которую взял за правило заключать господин Чичиков.

– Купчая что-то дает бывшему хозяину?

– Деньги дает и… – Паляницын снова импровизировал, – защиту от проданных душ, оттого они исчезают бесследно из нашего мира. Не будь купчей, вернулись бы рано или поздно и поквитались с уступившим их Чичикову хозяином.

– Значит, не десять тысяч они стоят. А стоят жизни. Ну, хорошо, предположим. А что шакалам надо?

Паляницын развел руками.

– Зная их гнилое нутро и учитывая информацию, которой они уже владеют, могу предположить, что жаждут использовать сверхспособности хотя бы одной мертвой души в своих целях. В качестве примера возможной пользы могу привести на первый взгляд совершенно абсурдный случай: в день всенародного голосования во всех бюллетенях, опущенных в урны по всей стране, вдруг оказывается помеченным один и тот же кандидат. «Мертвяку» это раз плюнуть, только никто их до сих пор об этом не просил. Самое большое, на что хватило воображения Шкурченкова, – подделывать, точнее, создавать подпись премьера на таможенных льготах.

– Это очень интересно. Вы готовы дать гарантию, что м-м… использование невозможно? От лица Чичикова гарантию?

– Готов, – брякнул Паляницын, нимало не задумываясь, что импровизация импровизацией, а гарантии Хозяину – это все-таки гарантии Хозяину, да еще чьи гарантии! Как бы и Чичиков не пожурил за самодеятельность. Но так уж чувствовал полковник момент, что другой ответ просто не мог выпрыгнуть у него изо рта.

Хозяин долго молчал, перебирая четки.

– Вячеслав Тихонович, поговорим о ваших институтских делах. Что вы скажете о центре повышения способностей?

– Там все на магнит завязано… Имеется у меня чуйка, что и тут без «мертвяков» не обошлось. Очень уж подозрительно складно складывается вся эта мозаика. Посудите сами, – Паляницын стал загибать пальцы, – «мертвяки» в институте есть и были давно. Хозяин – завхоз…

– Фамилия Свисток?

– Свисток. Вот, вдруг его начальник, директор института ловит звездочку

в виде этого самого магнита, волшебная штучка, доложу. Разве что мертвых не оживляет. И таковое преображение нашего директора и двух его подельников, – кстати, небезынтересная деталь, одного из них убило молнией в день отъезда господина Чичикова, – так вот метаморфоза означенных лиц совершилась аккуратно тогда, когда у завхоза сорвало башню и он начал, что называется, беспредельничать. До этих пор «мертвяки» прикрывали его железно. Но здесь уж наш аккуратный Нестор Анатольевич пересрал, другого слова не скажешь. Прибежал и говорит – воровство! Я ему – что же тут удивительного? А он говорит – масштабы, завхоз институт разоряет. Я ему говорю – сажай. И тут начинается магнит, и про завхоза все забывают. Один я фиксировал. Как взял на карандаш, так и отслеживал. Вот такая собака натявкала.

– Не вижу связи.

– Да как же не видеть. Встаньте на сторону «мертвяков»! Их хозяина вот-вот уничтожат. А тут раз – и чудеса.

– Стоп. «Мертвяки» могли просто убрать директора.

– Не могли! Завхоз этого не хотел. Я точно знаю. Он, дурак, считает, что Перетятькиным можно вертеть, как угодно.

– Считал, – негромко поправил Хозяин.

Паляницын мгновенно подобрался.

– Убит? – быстро спросил он.

– Самоубийство, – не менее лаконично ответил Хозяин.

– Знаем мы эти самоубийства. Свисток – это же была натура, кремень. Такой в петлю не полезет. – Внезапно Паляницын осекся. – Это что же получается? «Мертвяки» без хозяина остались?

– А также, – невозмутимо продолжал Хозяин, – в автокатастрофе погибли Кирияджи и Шкурченков. Можете сказать, что их всех объединяет?

– Да вы, думаю, сами знаете. Свисток написал на меня донос в Службу безопасности, Кирияджи, наверное, сам пришел, а у Шкурченков господин Чичиков мертвые души уже выкупил. Да и насчет Кирияджи я не сомневаюсь, что выкупил.

– Вот, что я думаю, дружище, – совсем не деловым, а любезным тоном произнес Ибрагимов. – Будем вас охранять. А с шакалами я поговорю, зарекутся кусаться. Одна просьба: когда появится господин Чичиков – свяжите меня с ним как можно скорее.

Паляницын кивнул:

– Само собою.

– Тогда удачи.

Ибрагимов встал, поднялся и Паляницын. Александр Владимирович протянул полковнику руку, и тот ответил рукопожатием. Щелкнули замки, дверь открылась, на пороге возникли ребята из охраны.

– Так мы обо всем договорились, – сказал вслед Паленицыну Хозяин.

Тому пришлось оборачиваться и заверять, что да, договорились. Хотя ни оборачиваться, ни отвечать Хозяину ему совершенно не хотелось. Он, что называется, тоже поймал звездочку, уверивши себя, что он в полной протекции у Чичикова, с которым считаются все, если не дураки.

Пока та же «бригада» везла Паляницына домой, полковник размышлял о последнем звонке Чичикова. Почему Сергей Павлович сказал, что по завхозу отбой? По разумению Паляницы, это могло означать только одно: Чичиков определенно прозревает будущее – это точно, все предположения долой, – ясно ведь, если Свисток гибнет, мертвые души найдут нового хозяина, это как ночью на ежа наступить. Отсюда Паляницын заключил, что ни на какую работу он больше ходить не будет. Не по чину ему теперь это. Он теперь в другом разряде, сам Хозяин вынужден с ним считаться.