Господин Ганджубас
Шрифт:
— Вы ведь мистер Киннок, не правда ли?
— Да. А вы из какой части Уэльса?
Завязалась обоюдоприятная беседа о географии и климате Южного Уэльса, недавнем выступлении уэльской сборной по регби.
— Говард, иди сюда! — прогремел голос Джуди.
— Любимая, подожди минутку! Я разговариваю с мистером Кин...
— Говард, немедленно иди сюда! — Она злилась. Но почему? Я извинился перед Нилом Кинноком и оставил его. Джуди развернулась и зашагала прочь.
— Джуди, что происходит? В чем дело?
— О чем ты думаешь, черт возьми, разговаривая с этим мерзким тюремщиком из Брикстона? Что, соскучился? Это с ним ты тайно встречался в Палермо?
Что да то да. Нил Киннок был чрезвычайно похож на брикстонского тюремщика, с которым
— Джуди, это Ник Киннок. Нет ничего плохого в знакомстве с ним.
Джуди сильно покраснела и прижала голову к моей груди. Мы разразились смехом. Уже в самолете дети немного сгладили неловкость, попросив у Киннока автограф.
Голландская система правосудия чрезвычайно гуманна. Мики отпустили после того, как он отбыл несколько месяцев, и не выказали желания арестовать еще кого-нибудь. Мы снова встретились в «Ришо» напротив «Харродз».
— В голландских тюрягах неплохо, Говард. Еда потрясающая, с тюремщиками можно поржать. Хоть на голове стой. Ну, чем занимался, Говард?
Я рассказал ему о своем намерении жить за границей.
— Говард, а в Пальме ты был когда-нибудь?
— Проездом, Мик. Когда занимался поставкой из Марокко в Шотландию, провел одну ночь на яхте.
— Сгоняй туда, Говард. У меня там жилье. Можешь пользоваться любое время.
Приняв любезное предложение Мика, мы полетели в Пальма-де-Мальорка и остановились на квартире Мика, в Магалуфе. Ближайшие окрестности являли собой воплощенный кошмар организованного туризма. На улицах бесчинствовали орды английских футбольных фанатов. Пабы, называвшиеся не иначе как «Гордость Лондона», «Возвращение пиратов», «Бенни Хилл» и «Принцесса Ди», выплевывали налитых пивом чуваков в недра бесчисленных дискотек, к сувенирным лоткам и забегаловкам, где торговали рыбой с картофелем фри 57 . Странно еще, что уличные потасовки не вспыхивали на каждом шагу. Когда такая пьяная и шумная толпа заполняет английскую улицу, это очень быстро превращается в массовые беспорядки. Лица у отдыхающих светились счастьем. Даже рай не мог бы соперничать с краем вечного солнца, доступного секса и безостановочного пьянства. Здесь крутилось много денег, и заработать, вложив минимум средств, было бы нетрудно. Но как здесь жить?
57
Популярное среди англичан дешевое блюдо, уличная еда.
— Не может быть, чтобы это безобразие расползлось повсюду, — сказала Джуди. — Давай возьмем машину и прокатимся по острову.
Она была права. Через несколько минут зловоние алкоголя и рвоты сменилось сладким благоуханием цветущей вишни и миндаля. Большая часть Мальорки безлюдна и безмятежна. Самый большой пик выше любой горы на Британских островах. У его подножия живут люди, никогда не видевшие моря, которое лежит всего в пятидесяти километрах. Деревеньки, застывшие на холмах, давали приют величайшим художникам, музыкантам и писателям. В архитектуре Пальмы восхитительным образом смешались средневековые традиции итальянского и мавританского зодчества. Вандалы не крушат телефонные будки, а гашиш люди курят прямо на улицах. Аэропорт один из самых оживленных в мире. Климат великолепный. Мы посчитали, что можем здесь жить, стали подыскивать дом, нашли несколько вариантов и вернулись в Лондон принять окончательное решение.
МАРКС
На моем автоответчике Эрни оставил несколько сообщений с просьбой позвонить. Я набрал продиктованный им номер, и мы побеседовали, пользуясь давним кодом. Его интересовало, знаю ли я по-прежнему поставщиков гашиша в Пакистане, а еще кого-нибудь, кто мог бы отправить на самолете пять тонн лучшей дури в Нью-Йорк. Эрни явно вернулся в бизнес. Я пообещал заняться этим сразу же. Эрни был единственным, против кого Джуди ничего не имела. Он много сделал для
В памяти всплыло имя Салима Малика, с которым я познакомился у смертного ложа Мухаммеда Дуррани. Возможно, он меня даже не помнит. Провел всего две минуты в моем обществе и думал, что меня зовут мистер Найс. Я позвонил Малику из уличной телефонной кабины. Он снял трубку. Малик меня совершенно не помнил, но согласился встретиться на нейтральной территории, в Гонконге или Дамаске. Я выбрал Гонконг.
На Дальнем Востоке я не был уже четыре года и с удовольствием предвкушал поездку. Пролистал «Тайм Аут» в поисках дешевых авиабилетов. Лучшие цены предлагала компания «Международный туристический центр Гонконга», и я направился в ее офисы на Бик-стрит. Все дела компании вела одна китайская пара, молодой человек с большим родимым пятном по имени Чи Чюэн (Балендо) Ло и его прекрасная подруга Орка Лю, которая была его старше. Он приехал из Гонконга, она — из Малайзии. Они мне сразу же понравились, и я пообещал навестить их, когда прилечу из Гонконга. А они собрались пополнить свой бар на Рождество и Новый год в «Дринкбридже».
На самолете «Бритиш Каледониан» я прилетел из Гатуика в Дубай, а из Дубая — в Кайтак до полудня, на день раньше запланированной встречи с Салимом Маликом. Зарегистрировался в «Парк-отеле» на Чатем-роуд, на полуострове Коулун, и решил денек побыть туристом.
За те несколько лет, что я здесь не бывал, Гонконг изменился. А может, просто ужасно разросся: население увеличилось вдвое. Шла застройка отвоеванных у моря обширных территорий. Гигантские многоэтажки, заключенные в клети бамбуковых лесов, спешили сменить приземистые здания. Природу здесь ценили гораздо выше, чем в большинстве западных стран. Экологи, инженеры-строители и планировщики обещали, что не пострадает ни одно дерево. В итоге эти сучковатые создания нелепо смотрелись на фоне неоновых джунглей. Они выглядели жалкими карликами, как бонсай в Кенсингтон-Гарденз.
Я гулял по новому променаду Коулуна и вглядывался в удивительные силуэты острова Гонконг. Сел на паром «Звезда», по-прежнему курсировавший между Гонконгом и Коулуном, такой же дешевый и по-прежнему сплошь оклеенный предупреждениями на китайском: «Не плеваться». Проделал обычную туристическую программу: доехал на трамвае до пика Виктории, съел тигровый член в плавучем ресторане «Джамбо» в Абердине, добрался на самом длинном в мире эскалаторе в Океанский парк, отведал змеиной крови на Жервуа-стрит и выпил в стриптиз-баре в Ванчае.
В газетах было полно скорбных репортажей о том, что Лондон пообещал Пекину возвратить Гонконг. Защитники британского парламента, отвергая обвинения в трусости, утверждали, что просто подходит к концу аренда, сто лет. На самом деле британцы арендовали лишь часть полуострова Коулун и так называемых Новых территорий. Остальное же: основную часть Коулуна (Цимшатсун), остров Гонконг и несколько сот других островов — просто украли во славу Империи. По международному праву китайцы не могли претендовать на эти территории. Но у Пекина данное обстоятельство не вызывало большого беспокойства. Еще со времен шестидесятых китайцы ухитрялись урвать жирный кус, сделав один телефонный звонок в Вестминстер. Маргарет Тэтчер не удалось бы сделать то, что она совершила с Фолклендами. Когда левое португальское правительство в середине семидесятых попыталось отречься от Макао, Пекин отказал: не теперь. Китайцы забирали свое обратно, когда хотели. Гонконг им понадобится к 1997-му. Так и будет. В любом случае кто заправляет в этом месте? Пять миллионов китайцев, двадцать тысяч американцев и семнадцать тысяч англичан. Кто кого надувает? Китайцы рассчитывают свои планы на длительную перспективу. Им потребовалось сто пятьдесят лет, чтобы построить Великую Китайскую стену. А чтобы получить на блюдечке с голубой каемочкой самый крупный торговый, банковский и судоходный центр мира — гораздо меньший срок. Они знают что делают.