Господин Ганджубас
Шрифт:
— У меня для тебя новый телефон. Тебе ответят «ПУЛА». Не пугайся. Это не Полицейское управление Лос-Анджелеса, а мой приятель по имени Флэш. Он в электронике гений. Попроси меня, и он соединит тебя с любой гостиницей, в которой я остановился. Я нынче живу в отелях.
На сей раз я полетел рейсом «Бритиш Эйруэйз», снова забронировав место через «Международный туристический центр Гонконга». Прибыл рано утром, взял такси от аэропорта Кайтак до «Парк-отеля», зарегистрировался и отправился на телеграф позвонить Эрни. Он велел связаться с его другом Биллом, который остановился в роскошной пятизвездочной
Весь вид и манеры Билла выдавали в нем сурового американского вояку. Он служил в десантно-диверсионных войсках специального назначения во Вьетнаме и бегло говорил по-русски. Среди знакомых Эрни попадались странные люди.
— В чемодане ровно миллион двести пятьдесят тысяч долларов. Сам считал. Мне приказано передать тебе деньги.
— А мне что с ними делать? — спросил я.
— Не знаю. Ты что, не в курсе? Ну вы, ребята, даете! Это тебе не на правительство работать.
— Билл, а Эрни больше ничего не просил передать?
— А это еще кто?
— Тот, кто дал тебе чемодан с деньгами.
Это был не Эрни, а какой-то узкоглазый, который работает в банке, пару кварталов отсюда. Но ты точняк тот парень, кому я должен отдать деньги. Ты ведь бритиш, правильно? Бери, и дело с концом Я собираюсь пригласить парочку китайских шлюх на вечер. Чемодан тяжелый. Я снесу его тебе вниз. В любом случае я сейчас ухожу. Можешь взять такси.
Я торчал на улице рядом с отелем. Ни одного такси. И вдруг бесконечная змея красно-белых гонконгских таксомоторов проползла мимо. Таксисты что-то орали из окон, не убирая рук с гудка. Это была забастовка, и бастующие в знак протеста решили перекрыть улицы Гонконга. Дорожное движение остановилось. Я застрял. Я едва мог поднять чемодан, не говоря уже о том, чтобы донести его до парома. По счастливой случайности станция метро «Центральная» находилась прямо на углу. Истекая потом и тяжело дыша, я стащил чемодан вниз по ступенькам к длинной очереди у турникета. Перетащить чемодан через турникет мне не удалось: от титанических усилий лопнули швы на штанах. Двое китайских школьников помогли донести чемодан до битком набитого поезда подземки. Я вывалился из вагона на станции «Цимшатсун» на грани полного истощения и попер наверх по ступенькам.
Забастовка превратилась в массовые беспорядки. Толпы орущих китайцев носились сломя голову, били и грабили витрины. Груды электроники и дешевых драгоценностей вываливались на тротуар и пропадали. Люди тащили все, что попадалось под руку. Содержимое моего чемодана стоило больше всего украденного. Я запаниковал. Сердце бешено колотилось, а сил уже не было. Я сел на него и наблюдал за беспорядками. Наконец мне полегчало, и я доковылял до «Парк-отеля».
— Я возьму ваш чемодан, мистер Маркс, — сказал маленький китайский носильщик, шутя поднял огромную тяжесть, поставил чемодан себе на плечо и припустил по коридору к лифту. Я помчался за ним. Он поставил чемодан и широко улыбнулся, когда я дал ему на чай сто гонконгских долларов.
Я в изнеможении рухнул на кровать, не чуя под собой ног от усталости. Косяк, предусмотрительно прихваченный из Лондона, погрузил меня в сон.
Пару часов спустя я проснулся в окружении трех гостиничных служащих.
— Ай! Мистер Маркс, вы должны закрыть
Это был верх безответственности. Я заснул, бросив больше миллиона долларов посреди комнаты с настежь распахнутой дверью. Выходить из комнаты было рискованно, не то что спускаться вниз. И Эрни не позвонить. В Лондоне день только начинался. Хоббсу полагалось находиться в офисе в Сохо. Я поручил ему несколько работ для «Дринкбриджа».
— Джим, можешь сесть на ближайший рейс до Гонконга? Попроси Балендо в «Международном туристическом центре Гонконга» выдать тебе билет за мой счет.
— С превеликим удовольствием, Говард.
— Захвати свое свидетельство о рождении, Джим. Возможно, ты женишься.
«Парк-отель» не принадлежал к числу лучших гостиниц Гонконга. Черно-белые телевизоры, какая-то музыка по радио. И всего три косяка. Я поставил чемодан в шкаф и выкурил все три. Позвонил Эйприл.
— А, Маркс! Вернулся в Гонконг. Мы с Селеной думали, уже не приедешь. Пойдешь вечером в «Пей до дна»?
— Нет, останусь у себя в номере, мне должны позвонить.
— Хочешь, мы придем к тебе? Где ты остановился?
— «Парк-отель». На Чатем-роуд. Эйприл, ты можешь принести немного...
— Я все принесу, Маркс. До встречи!
— А, Маркс, почему ты остановился в номере 526? Это число тебе принесет несчастье, — сокрушалась Селена.
— Феншуй все обломил, — согласилась Эйприл.
— Что такое феншуй?
— Это то, что гвайлу называют «примета», «знак», — пояснила Эйприл. — То, что с тобой получается, зависит от того, на что ты смотришь.
— А что такое гвайлу?
— Ты — гвайлу, Маркс. Это значит «Белый дьявол».
— Стало быть, если вид из окна дерьмо, вы скажете, что феншуй оставляет желать лучшего.
— Не только вид из окна, Маркс, еще расположение. Эта гостиница очень плохая. Почему бы тебе не переехать в «Шангри-Ла»? Моя подруга работает там заместителем управляющего. Я договорюсь обо всем. Будет стоить столько же, сколько и здесь.
— О'кей. Только я должен дождаться друга. Он прилетает завтра из Лондона. После этого перееду в «Шангри-Ла».
— Маркс, а кто твой друг? — заинтересовалась Селена.
— Его зовут Джим Хоббс. Он едет в Гонконг жениться.
— На гвайлу или на банане?
— Банане?
— Желтый снаружи, белый внутри. Как китаец, родившийся в Америке.
— Джим не женится ни на гвайлу, ни на банане. Он собирается жениться на настоящей китаянке.
— А на ком? — полюбопытствовала Селена.
— Вот вы мне и скажете. Может, на тебе, может, на Эйприл.
— А, Маркс, ты прекрасный человек! Привозишь нам мужей, — сказала Эйприл.
— Ну, пока что только одного, да и тот в пути. Но будут еще.
— Хоббс красивый? — спросила Селена.
— Нет.
— Богатый?
— Нет.
— Молодой?
— Нет.
— Сексуальный?
— Не знаю. Он гомик.
— Я за него выйду. Сколько это будет стоить? Миллион с лишком долларов в шкафу располагал к щедрости.
— Селена, я не возьму с тебя денег. И с тебя, Эйприл, тоже не возьму. Мы втроем откроем дело. Вы ищете жен и берете с них деньги. Я нахожу мужей и плачу им. Затем мы делим прибыль на троих.