Господин Ганджубас
Шрифт:
— Нет, этот телекс я действительно получил, но откуда мне было знать, что он от тебя? Там нет подписи Д. Г. Маркс, и послан он из Гонконга, а не из Лондона. Мы не ведем дела ни с одной немецкой компанией.
— Афтаб, немецкая компания — это «Люфтганза». Ладно, проехали. Я возьму такси до «Шератона». Скажи Малику, когда вернется.
Я повесил трубку.
— Мистер Маркс, мистер Маркс! — Ко мне бежал какой-то тип в униформе. Сейчас схватят, обыщут, отволокут в кошмарную пакистанскую тюрьму. Бр-р!.. — Мистер Маркс, я стюард с самолета «Люфтганзы». Вы забыли духи из дьюти-фри на самолете. Вот они!
Я
— Д. Г. Маркс, поверь, мне так жаль! Я ужасно зол на этого тупицу Афтаба: не понял простого телекса. Не знаю, что с ним случилось. Подобного больше не повторится, если на то будет воля Аллаха.
— Малик, я не собираюсь пробовать еще раз, но не беспокойся. Я в безопасности, и деньги тоже. Плохо только, что таможенник, очевидно, заподозрил меня, и у него осталась моя визитная карточка.
Мы беседовали в номере «Шератона». Малик приехал, как только прибыл в Карачи и узнал о происшествии.
— С грузом все нормально?
— Конечно, Д. Г. Маркс. Вся партия сейчас на складе в городе. Начинается упаковка и устранение запаха. Это не займет много времени. Закончим к завтрашнему дню. День отправки назначен?
— Да. Чем скорей, тем лучше. Нас устраивает любой день. Твой человек в МККБ получил пятьсот тысяч долларов.
— Я знаю, мистер Маркс. Получил извещение.
— Тебе известно также, что у меня с собой полмиллиона наличными.
— Они мне не понадобятся, пока ты не увидишь груз и документы. Отправим в понедельник, 6 февраля, через три дня. Послезавтра все проверишь. Д. Г. Маркс, пожалуйста, до этого времени побудь в номере. Карачи — опасное место. Все может случиться. В штате всех американских и европейских посольств состоят агенты по наркотикам. Они рыщут по городу.
— Здесь есть агенты DEA, Малик?
— Только один. Харлан Ли Боуэ.
Я вспомнил это имя: оно мелькало в обвинительном заключении, относившемся к поставкам 1973 года, для которых мы использовали аппаратуру рок-групп.
— А английские таможенники?
— Только один. Майкл Джон Стивенсон. Стивенсон! Я его чертовски разозлил на процессе в Олд-Бейли. Господи! Он повязал бы меня с огромным удовольствием.
— Я посижу в номере, Малик. Посмотрю телевизор, почитаю. Заезжай за мной, когда придет время проверки. Все будет в порядке. Вот тебе несколько книг об английских школах и университетах.
— А тебе кусочек гашиша, Д. Г. Маркс. Я знаю, что ты не прочь покурить, сам иногда курю.
Я почитал о производстве бумаги. Не скажу, чтобы это воодушевляло, но кое-какие термины в голове осели. По гостиничному видеоканалу шли западные фильмы с субтитрами на урду. Все вольные сцены, даже поцелуи, подвергались жесткой цензуре. И поскольку вырезали по нескольку минут до и после «клубнички», разобрать, что происходит, не удавалось. Я скурил весь гашиш, оставленный Маликом. После этого следить за сюжетом стало гораздо легче.
Спустя двое небогатых событиями суток появился Малик с Афтабом. На улице их ждала машина. Афтаб взял чемодан с деньгами, и мы углубились в трущобные кварталы Карачи. Подъехали к большому каменному складу. Двое мрачных охранников открыли двойные двери. Внутри склада, где по периметру центрального
Каждую пятисотграммовую прямоугольную пластину гашиша помещали в герметичный полиэтиленовый мешок. Мешки относили в отдельную комнату, промывали бензином и оставляли там на несколько часов. Новая группа рабочих, чьи руки не прикасались к гашишу, таскали мешки во вторую комнату и помещали в жестяные банки. Банки запаивали, транспортировали в третью комнату и промывали бензином. В четвертой их вкладывали в банки большего диаметра и заливали жиром. Запаянные большие сосуды укладывали в картонную коробку. Теперь груз был готов к перевозке на склад аэропорта, где полицейский кинолог Малика со своими собаками проводил окончательную проверку.
— Д. Г. Маркс, вот твоя копия авиагрузовой накладной.
— Просто фантастика, Малик. Спасибо!
— Не за что. Это моя обязанность.
Вернувшись в «Шератон», я выучил номер накладной и уничтожил ее. Малик снабдил меня билетом первого класса на рейс «Свисс эйр» до Цюриха, следующий после рейса ПМА, который должен был доставить наш гашиш в Нью-Йорк. Как только Малик известил, что самолет с грузом в воздухе, я выписался из гостиницы и поехал в аэропорт. Мне предстояло позвонить Эрни из Цюриха и, как только станет известно, что груз получен, отправить телекс Малику: «Имеется хорошее подержанное бумагоделательное оборудование».
В аэропорту Карачи и Цюриха не произошло никаких неприятных инцидентов. Через справочное бюро гостиниц я забронировал номер в «Карлтон-Элит», прямо рядом с Бан-хофштрассе. Из зала прибытий позвонил Эрни, продиктовал номер накладной и телефон «Карлтон-Элит». Соединился с Филом в Бангкоке. Он только что проводил Джуди и детей в Лондон и сообщил, что на организацию морских перевозок уйдет примерно месяц.
Посмотрев несколько фильмов по кабельному в «Карлтоне», на сей раз без цензуры, я побродил по улицам Цюриха. Каждые два часа звонил в отель. Волновался, удалась или нет операция с пятью тоннами пакистанского гашиша. Наконец позвонил Эрни:
— Откупоривай шампанское! Груз получили. Все наше.
Я повалился на кровать и заснул. Меня отпустило: предприятие удалось, я заработал кучу денег. По крайней мере, я так думал.
В Лондон я прилетел вечером следующего дня, после того как отправил Малику телекс с хорошей новостью. Джуди вернулась накануне.
— Ну, любовь моя, мы снова богаты, — сказал я.
— Думаю, есть проблемы, Говард. Звонил Эрни. Голос у него был не слишком счастливый.
Я вышел на улицу, из телефонной будки на Фуле-роуд набрал телефон ПУЛА. Флэш переключил меня на Эрни, который, казалось, вот-вот отдаст концы. Он говорил почти неразборчивым шепотом: