"Господин мертвец"
Шрифт:
Человек, стоявший возле него, схватил Дирка за волосы, в другой его руке мелькнуло что-то продолговатое, блеснувшее в жидких рассветных лучах маслянисто-серым. Дирк не помнил его имени, но знал, что этот человек стоит между ним и тем, что ему нужно сделать. Значит, он был лишним. Лишний человек успел ткнуть его чем-то твердым под ключицу, но больше не успел ничего. Дирк перекинул через его тощую шею сцепленные веревкой руки. И сжал изо всех сил локтями податливо хрустнувшую грудную клетку. Человек закричал, но крик этот был коротким и булькающим. Не крик, а стон сломанной вещи, механический, сухой. Плоть, которую он сжимал, стала мертвой плотью, и Дирк
Этот новый мир был прост и понятен, в нем тело действовало самостоятельно, не нуждаясь в сложных и путанных приказах мозга. Тело было умным и опытным, оно не тратило времени на сомнения.
«Моторные рефлексы, - подумал кто-то в глубине этого тела, и Дирк вспомнил, что у него есть сознание, - Моторные рефлексы и ничего более…»
Что-то ткнулось ему в бок с такой силой, что задребезжали ребра и тяжело хрустнуло в груди. Еще один человек, выше и шире в плечах предыдущего, замахнулся короткой тяжелой дубинкой для нового удара. Парировать удар рукой было бесполезно, его силы было достаточно, чтоб сломать хрупкую кость. Поэтому Дирк сделал то, что подсказывало его тело. Захватил горсть влажных лоскутов с пола и швырнул их в лицо нападавшему. Тот закричал, теряя дыхание, его собственное тело, изготовившееся к удару, вынесшее вперед плечо, чтоб компенсировать нагрузку, оказалось не готово к этому. Пошатнулось, вслед за дыханием теряя и равновесие. Когда оно упало, Дирк протянул руку и схватил его за щиколотку. Его руки все еще были стянуты веревкой, но сейчас это ему не мешало. Он просто подтянул того за ногу ближе к себе.
– Артур! Пауль! Держите... Руку! Господи, он же… Господи! Пауль! Па…
Не разъединяя рук, Дирк обрушил на него удар сверху. Человек оказался неожиданно ловок, в последний момент он попытался извернуться, оттого удар пришелся не в грудь и голову, а ниже. Но вложенной в него силы оказалось достаточно, чтобы человеческий визг сменился влажной булькающей тишиной. Живот лопнул, как наполненная водой старая грелка, расплескав вокруг свое содержимое. Человек слепо шарил вокруг себя, словно пытаясь найти что-то оброненное. Может, он пытался нащупать жизнь, которая сейчас крохотным мотыльком выбиралась из его развороченного тела, чтобы, забравшись на лицо, осветить его последним взмахом серебристых крыльев и упорхнуть в холодный рассвет. Дирк не стал за этим наблюдать. Человек и его жизнь уже не представляли для него интереса.
С веревкой он справился удивительно легко. Узел распался, едва лишь он нажал на рукоять ножа. Немногим дольше пришлось повозиться с ногами, но и это не заняло много времени. Движения были удивительно легки. Будто в этом сером мире не существовало сопротивления воздуха, как не существовало и самого воздуха.
Крамер. Он должен заняться Крамером. Это была единственная мысль, оставшаяся у него. Спасти Крамера. Отнести его в безопасное место. Туда, где до него не дотянется Госпожа. Если в этом сером мире существует подобное место.
Какой-то человек попытался поднять с пола револьвер. Одна рука висела у него на груди, оттого человек двигался неуклюже и медленно. В этом действии была угроза, которую Дирк ощущал дуновением сквозняка. Угрозу нужно устранить, если он хочет спасти Крамера.
Угроза была устранена.
Человек успел поднять револьвер, но времени, чтоб прицелиться, у него уже не оставалось. Оружие выбросило короткий
В конце концов, тот не просил ничего сложного.
Прижатый к стене, человек успел лишь коротко вскрикнуть – перед тем, как нагрузка на его череп стала критической, превысив заложенный природой запас прочности костей. Крик оборвался тонкой удивленной нотой, которую почти заглушил последовавший хруст, влажный, как звук раздавленного яблока. Тело беззвучно шлепнулось на пол, оно не жаловалось и не кричало, ведь все его страхи и последние мысли остались на стене широкой слизкой полосой.
Крамер.
Надо вытащить его.
Хрупкое человеческое тело может не выдержать, оно не предназначено для подобного. Дирк знал, что успеет. Он будет двигаться так быстро, как может. Он отнесет Крамера туда, где тому окажут помощь прежде, чем дыхание прервется.
Кто-то попытался проскочить наружу мимо Дирка, и эта попытка скорее была продиктована отчаяньем, чем здравым смыслом. Дирк поймал человека за шею и приподнял. Лицо показалось ему смутно знакомым: перекошенная набок челюсть, лопнувшие губы, испуганный взгляд, мечущийся из стороны в сторону.
– Стой! Повавувта… Я вэ… Гкхх-х-х… Ме… Кхх-х-х… Не надо. Я никому…
Дирк заглянул ему в лицо и увидел, как глаза делаются белесыми от ужаса и понимания. Что видел этот человек в последнюю минуту? Окровавленного мертвеца, вперившего в него немигающий взгляд, или тень Госпожи, чей холод обжег изнутри кости?.. Дирк разорвал его пополам, на две неравные части, упавшие рядом друг с другом деталями причудливой головоломки.
Надо найти Крамера. В сером мире, окружающем Дирка, только это имело значение.
И он нашел его.
Крамер лежал на прежнем месте, свернувшись и уткнув лицо в землю. Заляпанной кровью рукой Дирк осторожно, чтоб не причинить лишней боли, приподнял его голову, одновременно пытаясь нащупать пульс на яремной вене. Липкая лужа, в которой лежал лейтенант, не только выглядела свинцовой, она и на ощупь казалась тонким слоем расплавленного, еще теплого, металла.
– Держитесь, - прошептал лейтенанту Дирк, переворачивая его. Еще секунду назад он не помнил слов человеческого языка, но они сами пришли к нему, свившись в цепочку, которая должна была иметь какой-то смысл, - Рана не такая и серьезная. У нас бы такую даже не заметили. Брюннер называет такие царапинами. Сейчас оттащу вас в госпиталь. Настоящий, для людей, где не сшивают сапожной дратвой. Смотрите, и кровотечение остановилось.
Лейтенант Крамер не отвечал, он привалился лицом к руке Дирка – то ли был слишком слаб, то ли потерял сознание. Слишком много вылилось из него теплой жидкости, которая поддерживала его слабое тело в жизнеспособном состоянии.
– Лейтенант!
Ответа не было. У Дирка отчего-то защемило под сердцем, там, где ковырялся ножом мертвый Людвиг. Подозрение, тяжелое и тревожно вибрирующее, как танковая гусеница, оставило на его мыслях нестираемый глубокий отпечаток.
– Лейтенант!