Господин мой–время
Шрифт:
Вот это первая — и раньше, с этим ударением, как я бы сказала, у меня изо рта вынутое — Марина! У меня внутри — все задрожало, живьем задрожало, вы будете смеяться — весь живот и весь пищевод, все те самые таинственные внутренности, которых никто никогда не видел, — точно у меня внутри — от горла и вниз до колен — сплошь жемчуга, и они вдруг — все — ожили.
И вот, Марина, так любя ваши стихи, я бе — зумно, безумно, безнадежно, безобразно, позорно, люблю — плохие. О, совсем плохие! Не Надсона (я перед
И в конце концов — его отвезли в больницу, и —
Он умирал. Она плясала, Пила вино и хохотала.(О, я бы ее убила!) И кажется даже, что когда он умер и его везли на кладбище, она
— Но, может быть, это я уж сама выдумала, чтобы еще больше ее ненавидеть, потому что я такого никогда не видела: чтобы за гробом шли — и хохотали, — а вы?
Но вы, может быть, думаете, это— плохие? Тогда слушайте. О, Господи, забыла! забыла! забыла! забыла, как начинается, только помню — как кончается!
А граф был демонски — хорош! А я впотьмах точила нож, — А граф был демонски — хорош! Стойте, стойте, стойте! Взметнулась красная штора: В его объятиях — сестра!Тут она их обоих убивает, и вот, в последнем куплете, сестра лежит с оскаленным страшным лицом, и — граф был демонски- хорош!
А «бледно — палевую розу» — знаете? Он встречает ее в парке, а может быть в церкви, и ей шестнадцать лет, и она в белом платье…
И бледно — палевая роза Дрожала на груди твоей.Потом она, конечно, пускается в разврат, и он встречает ее в ресторане, с военными, и вдруг она его видит!
В твоих глазах дрожали слезы, Кричала ты: «Вина! скорей!» И бледно — палевая роза Дрожала на груди твоей. Дни проходили чередою, В забвеньи я искал отрад, И вот опять передо мною Блеснул твой прежний милый взгляд Тебя семьи объяла проза, Ты шла в толпе своих детей, И бледно — палевая роза Дрожала на груди твоей.А потом она умерла, Марина, и лежит в гробу, и он подходит к гробу, и видит:
В твоих глазах— и потом уж не знаю что на ей —
И бледно — палевая роза Дрожала на груди твоей.Дрожала, понимаете, на недышащей груди! А— безумно люблю: и толпу детей, и его подозрительные отрады, и бледнопалевую розу, и могилу.
Но это еще не все, Марина. Это еще — как-то — сносно, потому что все-таки — грустно. А есть совсем глупости, которые я безумно люблю. Вы это знаете?
Родилась, Крестилась, Женилась, Благословилась. Родила. Крестила, Женила, Благословила — Умерла.Вот и вся — женская жизнь!
А этовы знаете?
Перо мое писало Не знаю для кого…
Я:
— А сердце подсказало:
Для друг а моего.
Сонечка:
— Дарю тебе собачку,
Прошу ее любить,
Она тебя научит,
Как друга полюбить.
— Любить — полюбить — разве это стихи, Марина? Так и я могу. А я и перо вижу — непременно гусиное, все изгрызанное, а собачка, Марина, с вьющимися ушами, серебряно — шоколадная, с вот — вот заплачущими глазами: у меня самой бывают такие глаза.
Теперь, Марина, на прощание, мои самые любимые. Я — се- риозно говорю. (С вызовом:) — Лю — би — ме — е ваших.
Крутится, вертится шар голубой, Шар голубо — ой, побудь ты со мной! Крутится, вертится, хочет упасть, Ка — валер ба — рыш — ню хочет украсть!Нет, Марина! не могу! я это вам — спою!
(Вскакивает, заносит голову и поет то же самое. Потом, подойдя и становясь надо мной:)
— Теперь скажите, Марина, вы это — понимаете? Меня, такую, можете любить? Потому что это мои самые любимые стихи. Потому что это (закрытые глаза) просто — блаженство. (Речитативом, как спящая:) — Шар — в синеве — крутится, воздушный шар Монгольфьер, в сетке из синего шелку, а сам — голубой, и небо — голубое, и тот на него смотрит и безумно боится, чтобы он не улетел совсем! А шар от взляда начинает еще больше вертеться и вот — вот упадет, и все монгольфьеры погибнут! И в это время, пользуясь тем, что тот занят шаром…
Ка — ва — лер ба — рыш — ню хочет украсть!Что к этому прибавить?
— А вот еще это, Сонечка:
Тихо дрогнула портьера. Принимала комната шаги Голубого кавалера И слуги…Все тут нам. кроме барышни — и шара. Но шар, Сонечка, — земной, а от барышни он идет. Она уже позади, кончилась. Он ее уже украл и потом увидел, что — незачем было.