Господин Времени. Часть первая
Шрифт:
«Получено достижение: «Хранитель памяти» — сообщила мне система. — «Мораль бойцов, принесших вам присягу, повышена на единицу. Репутация в глазах жителей деревни и замка Азир — повышена на 5%».
Закрывая это сообщение, я все-таки заглянул и в сообщение, проинформировавшее меня о результатах моего действия. Оказалось, что моя репутация в глазах лордов Инферно снизилась до «неприязни», а репутация в глазах группировки «почитатели Владык зла» фракции Хранители древних, хотя и осталась нейтральной, но тоже снизилась. А вот жертва была принята благосклонно. Так что на малый крозиус легло благословение Оружие
Единственными случайными событиями по дороге до Яблоневого было то, что феечки нашли несколько блескучих камушков, и теперь тихим щебетом спорили: кому же они достанутся.
Дорога, если там можно назвать полосу утоптанного и высохшего до каменной твердости грунта посреди выгоревшей степной травы, свернула в промежуток между садами, давшими имя Яблоневому. С некоторым облегчением мы нырнули в тень деревьев. Легкий ветерок колыхал ветви яблонь, согнувшихся под тяжелыми красными плодами. Внезапно один из плодов сорвался с ветки, и, плавно обогнув Иши, упал точно мне в подставленную руку.
— Ни фига себе «случайное событие»… — удивленно подумал я, наблюдая такое отклонение от нормального распределения вероятностей.
Население Яблоневого дружно, хотя и с опаской, высыпало встречать мой отряд.
— Господин, — согнулся в поклоне староста. — Яблоневое уже выслало предписанный вами налог…
— Знаю, — кивнул я. — И мы тут не для того, чтобы собрать дополнительный налог, или потребовать еще девчонок. Что ты можешь сказать о Вавиле Гнилоцвете?
Афанасий переменился в лице.
— Господин… — пробормотал он. — Прежний староста, Василок Огнебор, заподозрил его в том, что он….
— Связан с разбойниками? — произнес я то, на чем запнулся Афанасий.
— Да… И попытался сообщить об этом господину Арениусу…
— И? — заинтересовался я.
— Его дочь лихие люди ссильничали, да порешили. Потом — погиб его единственный сын. А потом и он сам куда-то сгинул…
— А что лорд? Неужели он так и не узнал об этом?
— Господин Арениус готовился к чему-то… и перестал обращать внимание на своих подданных…
— Понятно, — вздохнул я. — Видимо, мысль о ритуале уже овладела его мыслями.
Да… Идея о ловле на живца — оказалась нерабочей. Я не могу допустить, чтобы кто-то так относился к представителям МОЕЙ администрации.
Со вздохом, я кивнул мстителям. Порядок действий был согласован еще по дороге, да и много времени на то, чтобы выяснить «кто этот Вавила и где он живет» — не ушло. Так что уже через пару минут этот самый Вавила стоял посреди площади на коленях с завернутыми за спину руками, и еретики вместе с Арисой обыскивали его дом.
Из волнующейся группы крестьян вышла высокая девушка в простом сером платье, намекающем на ее принадлежность к Церкви Света.
— В чем обвиняют этого доброго селянина? — спросила она. В голубых глазах плескалось желание защищать добро (ну, или хотя бы искоренять зло).
— Этого «доброго селянина» — сарказм из этих слов так и хлестал, — обвиняют в том, что он наводил на других добрых селян и проезжих банду разбойников. В том, что по его указаниям — убивали и насиловали. В том, что он скупал награбленное, обеспечивая само существование банды.
— Как же вы намерены доказывать эти обвинения? — твердо спросила защитница «униженных и оскорбленных».
— Никак, — не менее твердо ответил я. — Главарь разгромленной банды, захваченный прямо на месте преступления и уже ответивший за свои деяния — показал, что именно ему сбывал добычу. Этого достаточно.
— Хватать возможно, честного человека по навету татя и разбойника? — задохнулась от возмущения искательница справедливости.
— Хватаю татя и разбойника по показаниям другого такого же, — спокойно ответил я. Сейчас я никуда не спешил, так что этот спор меня даже несколько забавлял.
— Он мог просто оговорить невинного человека! — вскинулась церковница.
— Вряд ли, — усмехнулся я. — После того, как с ним поработали специалисты, сомневаюсь, чтобы он был в состоянии лгать.
— Вы… вы пытали его!!! — возмущенно вскинулась девушка.
— Да, — не стал отрицать я. — Я схватил разбойника на месте преступления, прямо среди тел тех, кого убили он и его банда, и пытал, чтобы узнать о сообщниках. И намерен так поступать и впредь.
— Это беззаконие! — возмутилась девушка.
— И произвол, — не стал отрицать я. — То есть — типичный сеньоральный суд. Впервые с таким сталкиваетесь? Рад за вас.
— Как вы можете…
— Как-то могу, — перебил я ее.
— Вы обвиняете этого человека только потому, что он сохранил верность Церкви Света, а не склоняется перед вашей ересью!!! — выложила девушка аргумент, который показался ей решающим, и с торжеством в глазах посмотрела на меня.
— Верность Церкви Света? — заинтересовался я. — Эй ты, как там тебя… — я сделал вид, что вспоминаю, хотя имя этого урода еще не успело стереться из моей памяти, — Вавила. А ну-ка, Символ Веры произнеси?
— … — с паникой во взгляде, Вавила попытался что-то сказать, но быстро сдулся. Видно было, что вопросы веры его волнуют в самую последнюю очередь, и Символ Веры он давно уже забыл, даже если когда-то и знал.
— Вы уверены, что данный «добрый селянин», — я снова подчеркнул эти слова, вызвавшие среди прочих жителей Яблоневого сдержанные смешки, — такой уж добрый сын церкви и ревностный прихожанин?
— Нет, не уверена… — голос девушки прозвучал тускло и устало. — Но так ведь нельзя. Есть закон…