Госпожа Абу-Симбела
Шрифт:
Обычно спокойный и безразличный к поступкам людей, Боец выказывал некоторую нервозность; огромный лев спешил в родную Нубию. Рамзес успокаивал его, гладя густую гриву.
Два человека попросили разрешения подняться на борт, чтобы поговорить с Фараоном. Первый, писец, обязанный наблюдать за уровнем воды, представил отчет.
— Ваше Величество, уровень воды достиг двадцати одного локтя и три ладони, третья часть [10] .
— Превосходно, как мне кажется.
10
Около 11,275 см.
— Совершенно верно, Ваше Величество; в этом году Египет не будет знать никаких проблем с поливом полей.
Вторым человеком был начальник стражи Элефантины; его сообщение было менее успокаивающим.
— Ваше Величество, таможенники сообщили о человеке, похожем, по данному вами описанию, на убийцу.
— Почему он не был допрошен?
— Охранники не задержали его, потому что он не совершил никаких нарушений.
Рамзес едва сдерживал гнев.
— Что еще?
— Он назвался торговцем и зафрахтовал быстрое судно, чтобы отправиться на юг.
— Какой у него был груз?
— Глиняные кувшины, наполненные сушеной говядиной для крепостей второго водопада.
— Когда он отбыл?
— Неделю назад.
— Передайте сообщение командующим укреплений и прикажите им задержать его.
Почувствовав облегчение, от того, что избежал наказания, стражник побежал выполнять приказы.
— Шенар опередил нас, он уже в Нубии, — промолвила Нефертари, — ты считаешь благоразумным продолжать наше путешествие?
— Нам не следует опасаться его.
— Он готов на все... Ненасытная ненависть Шенара приведет его к безумству.
— Шенар не помешает нам путешествовать. Я недооценивал его способность вредить, Нефертари, не опасайся. Однажды мы окажемся лицом к лицу, и он склонится перед своим царем, прежде чем быть наказанным богами.
Они обнялись, и этот момент единения усилил решимость Рамзеса.
Подозрительный больше обычного, Сетау обследовал каждый корабль, проверяя груз, снасти, ощупывая паруса, убеждаясь в крепости рулей; навигация не была его излюбленным делом, но он не оказывал доверия морякам, слишком уж уверенным в себе. К счастью, речная стража сделала все необходимое, чтобы обеспечить безопасность царской флотилии. Но заклинатель змей, не доверяя водной стихии, почувствует себя в безопасности, когда ступит вновь на твердую землю.
Вернувшись на царский корабль, где ему была приготовлена каюта, Сетау проверил, ничего ли он не забыл; кувшины с фильтрами, маленькие вазы, наполненные твердыми и жидкими снадобьями, корзины для змей различной величины, дробилки, ступки, пестики, бронзовые бритвы, мешочки с окисью свинца и стружкой меди, красной охрой, медицинской глиной, мешки с луком, компрессами, горшки с медом, бутылочные тыквы... Он ничего не забыл.
Напевая старую нубийскую песню, Лотос складывала повязки и туники в деревянные сундуки. Из-за жары она была обнажена, и ее гибкие движения восхитили Сетау.
— По-моему, у наших кораблей крепкий вид, — сказал он, обнимая ее за талию.
— Твоя проверка была серьезной?
— Разве я сам не серьезный человек?
— Пойди проверь самые высокие мачты; я не закончила наводить порядок.
— Это не так срочно.
— Я не выношу хаоса.
Набедренная повязка упала на пол каюты.
— Неужели ты будешь настолько жестока, что покинешь меня в такой момент?
Ласки Сетау стали слишком настойчивыми, чтобы позволить Лотос продолжать свою работу.
— Ты пользуешься моей слабостью, я счастлива, что скоро вновь увижу Нубию.
— Занимаясь любовью, мы сможем превосходно отметить этот счастливый момент.
Флотилию при отплытии на юг провожала многочисленная толпа. Несколько отважных мальчишек, помогая себе поплавками из тростника, бросились следом, сопровождая корабли до входа в канал. Все были рады и. благодарны царской чете, устроившей населению пир на свежем воздухе, на котором пиво лилось рекой.
Настоящие плавучие дома, корабли, построенные для путешествия в Нубию, были одновременно крепкими и комфортабельными. Оснащенные только одной центральной мачтой и очень большим парусом, прикрепленным многочисленными снастями, они управлялись двойным рулем, один на левом, другой на правом борту, окна кают, широких и хорошо обставленных, были рассчитаны так, чтобы обеспечить циркуляцию воздуха.
Водопад пройден, опасность миновала, путешествующие вернулись к привычным обязанностям.
Нефертари захотела пригласить Сетау и Лотос разделить с ней трапезу, но исходящие из каюты четы стоны наслаждения не позволили ей постучать в дверь. Позабавившись, царица вернулась на палубу полюбоваться прекрасными нубийскими пейзажами.
Великая Супруга Фараона мысленно поблагодарила богов за предоставленное ей такое огромное счастье, которым она хотела поделиться со своим народом. Она, скромная мечтательница, желавшая когда-то жить в уединении, стала женой Рамзеса, его Великой Супругой, первой женщиной Египта.
С каждым днем ее любовь к Рамзесу становилась все сильнее, она ясно ощущала, как некая магическая связь объединяет их узы, делая священным их союз. Если бы Рамзес был земледельцем или простым точильщиком ваз, Нефертари все равно любила бы его с той же страстью; но роль, которую судьба предназначила для них, делала это блаженство недолгим. Она понимала, что Рамзес — Фараон, ответственный за судьбу Египта, и жизнь его принадлежит, прежде всего, стране, а не ей, Нефертари.
Когда рука Рамзеса обняла Великую Супругу Фараона с силой, окрашенной нежностью, той нежностью, которую сердце Нефертари хранит с первой их встречи, она на мгновение снова пережила прожитые вместе годы. Их великая любовь и великое единение душ помогли преодолеть все испытания. Их великая любовь поможет им пережить века.
И прижавшись к его телу она почувствовала, что тот же порыв воспламенил его сердце и понес их обоих по пути незримого, где богиня любви играла музыку звезд.
ГЛАВА 37
Полноводный и гордый Нил, неся свои величественные воды, то с силой устремлялся вперед, то расслаблялся в соблазнительных изгибах, лаская прибрежную растительность. Божественный Нил Великого юга, он никогда не терял величия небесной реки, земным продолжением которой он был. Проходя между пустынными холмами и гранитными островками, он питал своими водами узкую растительную ленту, усеянную пальмами. Венценосные журавли, ибисы, розовые фламинго и пеликаны летали над царской флотилией, зачарованной совершенством лазури и пустыни.