Госпожа леса
Шрифт:
Сумерки уже опускались на землю, становилось нестерпимо холодно. Тьма сгущалась, как и предчувствие беды. С каждым мгновением улетучивалась надежда на спасение сироты, попавшей в руки ведьм и нечисти.
Наконец Волк отпустил ее, послушно поднялся на мощные лапы, мотнул головой и первым ступил в сторону защитного круга. А за ним уж последовала и Элинэя, мысленно благодаря защитника и нежданного друга.
Огни приближались с каждым их шагом, и голоса нечисти становились отчетливей.
Вместе, зверь и Элинэя, шагнули
— Не бойся, дитя, — откуда-то издалека донесся до нее женский голос, противный и скрипучий, словно не смазанная старая дверь, — входи. Мы ждали тебя.
Волк подле Элинэи зарычал, пригнув морду к земле.
— Только шавку свою усмири, — предупредил ее все тот же голос.
Нечисть, которая скрывалась от глаз ведуньи за деревьями, притихла, и Элинэя сразу догадалась с кем говорит. Лесные духи боялись только истинных владычиц леса — ведьм.
Девушка шепнула Волку ободряющие слова, и зверь успокоился, перестал скалиться и рычать.
— Здравствуй, Элинэя, — с кривой ухмылкой поприветствовал ее выглянувший из-за дуба Сверестень — еще вчера приятель по играм, а уже сегодня враг.
— Здравствуй, — выдавила из себя Элинэя.
Горькая обида, разочарование и злость душили, не давая говорить спокойно и ровно. Как же хотелось ответить колким словом этому нечистому! Но Элинэя держалась. Не сейчас, когда она одна, в окружении врагов и на чужой земле. В этой обители она не властна так, как ведьмы.
— Ну же, проходи, — повторил в нетерпении все тот же мерзкий голос.
И Элинэя прошла.
Перед большим бревенчатым домом ее ослепило. Горящие факелы торчали из укрытой снегом земли, и повсюду были обитатели леса — рогатые, клыкастые, в шипах и с острыми когтями.
К запертой двери вели ступеньки — ровно три, обмазанные глиной и сухой травой. На них росли грибы, и копошились черви — и это в зиму, когда свирепствовал мороз!
На тех ступенях играло дитя. Маленькая девочка, обвязанная шалью и цветным платком. На ножках малышки были высокие мужские сапоги. В руках она держала игрушку — лошадку-свистульку, раскрашенную белой краской. Девочка так увлеченно играла, что совсем не обращала внимание на нечисть, которая собралась на поляне.
— Я пришла просить об одолжении, — собравшись с духом, проговорила Элинэя. Ее голос дрогнул на последнем слове, она прекрасно сознавала, что ведьмы одолжений не делают.
— Да-а-а? — зловеще протянул теперь уже другой, писклявый тонкий голосок.
Так же, как и первый, он звучал издалека, и его обладательницы не было видно. Но отчего-то Элинэя знала, что обращаться к ведьмам следует, глядя на запертую дверь бревенчатого дома.
Девочка на ступенях продолжала играть, так и не взглянув на ведунью.
— Позвольте ребенку уйти вместе со мной, — голос Элинэи все же сделался слабым.
— С чего вдруг нам отдавать тебе наш ужин? — вмешалась третья ведьма, говорила она отрывисто, и ее голос, в отличии от двух сестер, зазвучал где-то рядом.
Элинэя едва не подпрыгнула на месте, обернулась, но не увидела никого, кроме нечисти, ухмылявшейся довольно и злобно. Духи леса окружили ее и Волка и теперь смотрели горящими глазами. Глазами, полными непонятной ей жажды.
У Элинэи все внутри обмерло, ужас сковал тело, будто цепями. Ни пошевелиться, ни продохнуть. Волк подле нее вновь зарычал, но нечисть не обратила на это никакого внимание. Они обступили их плотным кольцом и теперь в открытую смеялись.
— Зря ты пришла, Элинэя, — с притворным сочувствием проговорил Сверестень и обнажил острые зубы.
Но не успел нечистый договорить, как налетел свирепый сильный ветер. Резкий порыв едва не погасил весь огонь. Факелы на мгновенье потухли, а когда разгорелись с новой силой, перед большим бревенчатым домом предстал дед Мальгер. Облаченный в черное, словно ворон, пугающий и древний. Теперь уже с золотистыми глазами и вертикальными зрачками, как у кошки. Веяло от него невероятной силой, той же мощью, которой полнилась и здешняя земля.
— Не пугай по чем зря, Сверестень, — предупредил Мирим Мальгер, и голос его, Элинэе не показалось, был полон угрозы.
Сверестень после этих слов притих. Притихла и другая нечисть. Только воздух на поляне как будто стал густой — такой, что хоть ложкой черпай.
— Неужто братец пожаловал? — приторно-медовым голосом заговорила первая ведьма.
Мирим Мальгер от ее слов противно поморщился.
— Никак вспомнил про родню, — захихикала вторая, та, что с тонким писклявым голосом.
Элинэя от удивления чуть не подскочила на месте. Покосилась на деда Мальгера, которого всю свою сознательную жизнь знала не иначе, как мудрого старца и любителя горячего меда. Он ведь родом из деревни? По крайней мере, так говорили те, кто родился в Яблоневом саду и прожил там долгую жизнь. Та же старуха Ингерилья уверяла в том, что дед Мальгер всегда жил в деревне.
— Что-то ты припозднился, братец.
— А мне кажется, что вовремя, — ответил Мальгер и ближе подступил к Элинэе и Волку.
Последний, что удивительно, совсем не рычал, не признавая в госте угрозу. А вот ведьмы, если и говорили правду о родстве с Мальгером, появляться все равно не спешили. Хоть Элинэя и явственно ощущала присутствие трех женщин. Казалось, они где-то рядом и в то же время далеко, будто не на этой поляне. И как такое возможно?
— Зачем бы не пожаловал, — грубо оборвала его первая сестра — та, что со скрипучим голосом, — уже поздно.