Госпожа леса

Зимина Иннесса

Заснуть в итоге она смогла только под утро. Когда первые лучи робкого зимнего солнца окрасили вдали горизонт, она устало коснулась подушки горящей щекой и прикрыла глаза. Кажется, ее лихорадило…

Сон унес Элинэю в прошлое, и она оказалась в лесу, в покосившемся срубе. Услыхала пение матери, а потом увидела и ее саму. Родительница сидела за столом, на котором догорала одинокая лучина, в теплом платье и вязаной шали поверх хрупких плеч. Гладила белыми руками округлившийся живот и тихо напевала колыбельную. Была она бледной и измученной, но счастливой. Улыбалась, и глаза ее светились тихой радостью. Улыбался вместе с ней и стоявший позади Хелены мужчина, молодой, очень высокий, могучий и крепкий, с медно-золотыми

волосами и смеющимися ярко-зелеными глазами. Его руки бережно сжимали плечи ведуньи, будто обещали ей защиту. Потом этот мужчина поднял глаза, зеленые, как и у Элинэи, только в этот раз печальные… больше он не улыбался… не пела Хелена… ведунья вовсе исчезла… исчез и ее одинокий сруб… остался лишь заколдованный, пропитанный ведьминой магией лес… он вырастал со всех сторон непроходимой темной стеной. Наступал как будто… И среди мрачных высоких деревьев стоял спиной к Элинэе тот самый мужчина… он обернулся назад, и она увидела уже не его, а… Эрвальда Храброго! Он был точь-в-точь таким, каким его изобразил скульптор в Велебе. Стоял смиренный, принявший свою судьбу, в доспехах и с опущенным мечом. Он поднял на Элинэю глаза, и она едва не задохнулась. Воздух вышибло у нее из груди… ведь теперь перед ней стоял не далекий предок Рена, а он сам… грустно улыбался ей, будто прощался… точно такой, каким она его увидела впервые во сне… а вокруг Рена был лишь древний черный, как магия ведьм, лес… казалось, что он смыкался плотным кольцом вокруг юноши…

Элинэя проснулась от собственного крика. Резко открыла глаза, поднялась и огляделась. Бледный серый свет сквозь окно лился в ее комнату. Кругом было тихо и, главное, она по-прежнему находилась в доме Орана Брама, а не в Сумеречном лесу.

«Хвала богам, это был всего лишь сон…» — облегченно вздохнула она и протерла похолодевшими ладонями лицо. Медленно поднялась с постели, подошла к стулу, на котором висела шаль, накинула ее на плечи, зябко кутаясь не то от холода, не то от нервного напряжения. Бросила взгляд на окно, сквозь которое проникал в комнату холодный утренний свет.

— Я не отправлю Рена к ведьмам, — решила она, — что-нибудь придумаю, но не отправлю… — затрясла в отчаянии головой ведунья.

«Вот бы был сейчас здесь дед Мальгер! Он бы что-нибудь да посоветовал!»

Но Мирима Мальгера не было в Велебе и спросить его было нельзя. И впервые за это время Элинэя задумалась о том, чтобы вернуться домой, в Яблоневый сад. Свидеться с мудрыми и многое знавшими дедом Мальгером и старостой Регеном. Уж они бы ей подсказали, как быть. Помогли.

Умывшись и переодевшись к завтраку, Элинэя прямиком отправилась в комнату Элы и Гарта. Рассказала друзьям о своей договоренности с Реном, решив не утаивать о том, что ему требовалась ее помощь в поисках брата. Рассказала про родовой оберег, который собиралась создать для молодого Дервина и попросила дать ей время уладить в Велебе все свои дела.

— Я понимаю, вы торопитесь домой, — произнесла она тихо, — поэтому настаивать не стану…

— Как же мы оставим тут тебя одну?! — спросила Эла и перевела вопрошающий взгляд на мужа.

Тот кивнул, мысленно соглашаясь с нею.

— Это правда, что мы торопимся домой. Нас ждут дела, — подтвердил Гарт, — но они терпят. А вот отыскать пропавшего парнишку и вернуть семье — это дело доброе и нужное. К тому же Эла права, и тебе, и нам будет спокойней, если мы будем рядом.

Так и решили поступить. Сегодня собраться, а уже в последующие дни выдвинуться в путь. Но собирать Элинэе особо было нечего, в дорогу она прихватила всего два платья, несколько нижних сорочек и пару платков с шалью. Все это уместилось у ведуньи в небольшой узел. И как раз, когда она заканчивала со своими скромными сборами, в ее комнату постучали.

— Войдите, — произнесла она, удивленная нежданному визиту.

Гостьей, которую Элинэя никак не предполагала увидеть

сейчас, оказалась леди Элвира. И пришла она к девушке не с пустыми руками.

— Вы ведь помните, Элинэя, что сегодня состоится пир в честь победителей турнира? — спросила Элвира Креван, внимательно оглядывая Элинэю и ее простое серое дорожное платье.

— Конечно, помню, леди Креван. Господин Брам приглашал меня и моих друзей, но, — Элинэя опустила глаза, чувствуя смущение и неловкость, — мы не пойдем. У нас еще очень много дел. Нужно собраться в дорогу, — и она указала на собранные вещи, которые были аккуратно сложены на стуле.

Разумеется, Элинэя не питала иллюзий и прекрасно понимала, что пригласили ее и Элу с Гартом ради приличий, а не потому, что на самом деле хотели видеть их на пиру. Пышное богатое торжество должно было пройти в здании Городского совета, и туда были приглашены только высокородные лорды и богатые горожане. И Элинэе и ее друзьям нечего было делать среди такого блистательного общества. Да и, если уж начистоту, у ведуньи даже не было подходящего наряда. В своем скромном платье она смотрелась бы нелепо и не вызывала бы у гостей ничего, кроме смеха и жалости.

Леди Элвира оглядела вещи ведуньи, собранные в дорогу, и хмыкнула. Она-то, несомненно, привыкла брать с собой в поездки куда больше. Но потом спохватилась, вспомнила про большой сверток в своих руках, прошла к застеленной кровати и положила на нее свой подарок.

— Вам все же стоит пойти на пир сегодня вечером, — сказала она, оборачиваясь к Элинэе, — такое событие случается раз в год, неужели вы и впрямь хотите пропустить его?

Элинэя замялась. Ну не говорить же ей прямо о том, что она будет чувствовать себя не в своей тарелке при стольких знатных гостях, да еще и в простом дорожном платье с заплатками? Одно дело турнир и трибуны, где тысячи зрителей из самых разных слоев, и совсем другое пир и собрание знати!

— Я была бы рада посетить торжество, но у меня и правда много дел, которые я хотела бы завершить до завтра, — соврала Элинэя краснея.

— Что за глупости, Элинэя? Какие еще могут быть дела?! Вы должны присутствовать на торжестве, и это не обсуждается! — заявила леди Креван таким тоном, что спорить с ней оказалось бесполезно.

Она снова склонилась к лежащему на кровати свертку, аккуратно расшнуровала тонкую атласную ленту, развернула бумагу и, подхватив пальчиками богато расшитую ткань, явила совершенно очаровательное платье. Бархатное, расшитое золотыми нитями, с тонким пояском, а главное — под цвет глаз ведуньи. Оно было настолько красивым, что невозможно было отвести глаз!

— Что это? — только и сумела вымолвить пораженная Элинэя.

— Разумеется, платье для торжества, — фыркнула леди Элвира и тут же добавила, заметив замешательство ведуньи, — ваше платье, Элинэя.

— Мое? — не поверила та.

Леди Элвира закатила глаза. Похоже, переубедить девушку идти на пир было полбеды, еще нужно было как-то убедить ее в том, что платье, которое она видела, теперь принадлежало ей.

— Разумеется, ваше, — вновь повторила леди Креван и поднесла платье ошеломленной Элинэе, — я хотела подарить его вам… — запнулась она на мгновение. — В благодарность за то, что вы сделали для меня. Надеюсь, что на сегодняшнем торжестве вы будете блистать в нем.

Элинэя, все еще не веря, осторожно забрала платье из рук леди Креван и поднесла к лицу, вглядываясь в золотую вышивку на лифе и рукавах. Она в жизни не держала в руках ничего подобного!

— Какая прелесть!

— Примерьте его пока, — посоветовала леди Элвира, не обращая внимание на ее восторженный тон, — а я позову служанок. Они помогут вам, а заодно посмотрим, придется ли оно вам в пору.

Элинэя вопросительно взглянула на нее.

— Если оно будет где-то велико, — пояснила Элвира Креван, — его ушьют. Времени для небольших переделок достаточно.