Госпожа леса
Шрифт:
Испуганная Элинэя подбежала к нему и воскликнула:
— Зачем же вы, дед Мальгер?
— Не тревожься за него, он просто спит. И проспит до утра, — успокоил Мирим Мальгер и пояснил пространно, видя ее беспокойство, — но так надо было, Элинэя. А теперь присядь и выслушай меня внимательно.
И она послушала. Только украдкой поглядывала на мирно спящего Рена.
— Ему нельзя являться к моим сестрам. Нельзя допустить, чтобы они вернулись к жизни. А иначе напрасными окажутся жертвы твоего отца и моей возлюбленной. И жертвы всех тех, кто изводил ведьмин род столетиями.
—
Она устало покачала головой, медленно опустилась на лавку рядом со спящим Реном. Коснулась его лба прохладной белой рукой и провела, убирая упавшую на лицо прядь русых волос.
— Я не хочу отправлять его к ведьмам, — прошептала она, — не хочу терять его. И не хочу, чтобы пострадал невинный ребенок.
— Тогда решайся, Элинэя, — просто сказал Мирим Мальгер и поднялся из-за стола, вырастая черной клубящейся тенью, глаза его снова изменились и из человечьих превратились в звериные — светящиеся с вертикальным зрачком, а вместо рук к ведунье потянулись длинные бесформенные щупальца.
И глядя на него такого, устрашающего и теряющего прежние формы и очертания, Элинэя решилась. В последний миг посмотрела на Рена с нежностью и мысленно попрощалась.
— Скажите, вы ведь можете преобразовать чужой облик? — и после того, как он утвердительно кивнул ей, она произнесла твердым голосом. — Я готова!
Вдали показался защитный круг из сожженных черных пней — магический барьер, оберегавший хозяек леса и их обитель. За деревьями, росшими в стороне, мелькали огни. Ветер доносил до Элинэи голоса нечистых духов, собравшихся в этот день на Гиблой поляне.
Дед Мальгер перенес ее сюда мгновенье назад, а после исчез, не сказав ни слова. И осталась ведунья стоять одна посреди заколдованного леса, ныне взиравшего на нее, будто живое существо, с предупреждением и затаенной злобой. От этого осознания девушке сделалось не по себе и она поежилась.
«Боги, дайте мне сил!» — мысленно просила она, а сама не могла и шага ступить, такой страх охватил ее! Стоило деду Мальгеру перенести ее к ведьмой обители, как вся решимость и смелость пропали разом, и остались одни сомнения и страх. Зачем она здесь? Зачем приносит себя в жертву?
— О, боги! — прошептала она дрожащим голосом и огляделась.
Вновь долетели до слуха ведуньи голоса нечисти. И сделалось ей жутко при мысли о том, что сделают они с ее останками… вот это будет пир для лесных духов…
Элинэя задрожала, как от озноба, обхватила себя руками и затрясла головой. И шага не могла заставить себя сделать. Всхлипнула и жалобно заскулила, подобно раненному зверю.
КАК ЖЕ СТРАШНО!!!
— Элинэя? — тихо позвал ее знакомый голос, и она обернулась.
Увидела, как из сгустившейся тьмы, выходят староста Реген и Мирим Мальгер.
— Вы здесь, — обрадовалась она им и едва не заплакала.
Захотелось кинуться доброму старосте на шею, обнять и попросить защиты, но она сдержалась. Не для того она здесь.
— Пришли проститься? — спросила срывающиеся голосом.
— Пришли, чтобы проводить тебя,
— Спасибо вам, — из последних сил сдерживая слезы, вымолвила Элинэя.
Слова старосты, сказанные в следующий миг, придали ей сил и заставили страх отступить.
— Ты очень похожа сейчас на своего отца, — проговорил Реген, отстраняясь и разглядывая ее лицо, на котором горели зеленые глаза.
— Я совсем не помню его, — с сожалением произнесла Элинэя и опустила голову.
— Я мало знал его, — признался Реген, — но он был сильным и храбрым человеком.
И эти его слова помогли Элинэе и придали решимости. Она слабо улыбнулась старосте, глубоко вдохнула и повернулась к деду Мальгеру. Тот не торопил ее, а молчаливо стоял в стороне и дожидался ее решения.
— Я готова, дед Мальгер, — сказала она и сама подошла к нему, — помогите мне принять облик Рена.
Тот кивнул, и вновь тьма заклубилась вокруг него, а глаза из человечьих превратились в звериные. Вместо рук появились длинные бесформенные черные щупальца, которыми он потянулся к Элинэе. Дотронулся до ее плеч и что-то произнес на неизвестном ей языке.
Она ничего не почувствовала, лишь удивилась, как скоро дед Мальгер принял свой привычный человеческий облик.
— Помни, Элинэя, мои чары вскоре развеются, и ты снова станешь собой, — предупредил он и отступил, с грустью разглядывая свое творение, — у тебя будет немного времени, девочка.
— Я запомню, дед Мальгер, — кивнула она и пока не передумала, и ею вновь не овладели сомнения, направилась к ведьминой обители. В последний раз обернулась и поглядела на печальных стариков, оставшихся позади. — Спасибо вам за все!
И сказав это, решительно направилась к Гиблой поляне.
Во второй раз и, видимо, в последний в своей недолгой жизни переступила круг сожженных пней и услыхала среди голосов нечисти жалобный вой Волка. Все-таки забрали Ива духи.
— Вы только поглядите! — вдруг заголосил один из молодых леших и, растопырив корявые ветви-руки, указал остальным на шедшую к избе Элинэю.
— Неужто молодой лорд пожаловал? — радостно облизался один из нечистых духов.
При виде его острых клыков, торчащих из зеленой пасти, Элинэе сделалось дурно. Она отвернулась и заставила себя больше не глядеть по сторонам. И верно поступила. Нечисть вокруг нее загомонила, развеселилась. Ужас охватывал ее молодое сердечко с каждым шагом, что приближал ее к избе. И вот она заметила лежащей у ступеней, прямо на холодном снегу, бесчувственную девочку. Ручки ее, маленькие, худенькие, были раскрыты ладошками вверх, с головы спал платок, и Элинэе отчаянно захотелось кинуться к сиротке и повязать его как следует, укутать ребенка в теплую одежду и увести из этого проклятого места. Но она заставила себя остановиться и взглянуть на запертую дверь, которая вела в избу.