Госпожа Радуга
Шрифт:
– Дура, как я могла? Я же чуть жизнь малышу не загубила! Дура, дура!
Профессор Тофти аккуратно положил мне руку на плечо:
– Девочка, всё к лучшему. Генри никогда не делает ничего просто так. Он этого хотел, иначе бы с ходу придумал тридцать три других варианта, как тебя успокоить. Он ни за что в этом не признается, но мне кажется, что он влюблён. В твой голос, в твою мягкую манеру разговора, в твои добрые сказки. Прошу тебя, пусти его в свою сказку. Он бесконечно одинок. Пять лет назад их было восемь человек, большая семья. Две сестры, мать, двое дядей с женами, но почему-то не было потомства. Никто особенно не расстраивался, все молодые,
Я замотала головой:
– Никогда. Спасибо, профессор Тофти, я рада за Генри, у него есть настоящий друг. Знаете, я согласна на помолвку. В конце концов, вы правы. Оба. Для меня это шанс, который бывает раз в жизни. Я поклялась обеспечить моего сына лучшим, чем смогу. Мне нравится лорд Шаффик, а многие семейные пары не могут похвастаться и тем малым, что есть у нас. Взаимная симпатия – это хорошее начало.
Так я стала невестой лорда Шаффика…
Примечание к части * Я потом объясню, в следующей главе...
Глава 7
Домой я вернулась довольно рано, всего-то в восьмом часу вечера. Мне казалось, что прошёл целый год, а дома всё было по-прежнему. Трейси была чем-то расстроена, и я немедленно поинтересовалась, что случилось. Оказывается, у профессора разыгралась подагра, а лекарства помогали слабо. Он был зол, как многие мужчины, когда болеют. Я обрадовалась, что могу помочь, и помчалась за мазью, приготовленной по рецепту Меропы. У меня скопился целый склад зелий и настоек, сделанных по семейным рецептам. В отличие от традиционных зелий, настои и притирки Меропы помогали и обычным людям, так как она не использовала магию для изготовления большинства своих снадобий. Мы договорились, что в случае успеха Трейси посидит следующий вечер с Корвином. Я пошла вместе с ней и массажными движениями втёрла мазь в распухшие запястья Вацлава. Через пятнадцать минут Трейси примчалась ко мне и бросилась обниматься:
– Кэтрин, это просто чудо, что за мазь! Вацлав скачет, как молодой козлик! Спасибо, спасибо! Завтра приведи Корвина ко мне, хорошо?
Она убежала, а я стала с грустью раздумывать, если бы я могла так же легко помочь Генри… Хотя, стоп. Змеи в родстве с драконами. Драконья оспа привела к осложнениям. Может быть, я смогу помочь и лорду Шаффику? Я решила расспросить Татину, может, она что-то знает? По крайней мере, у меня появилась робкая надежда. К тому же, я должна была рассказать новости семейству. Змеи были ленивыми и спали большую часть дня. Руноследы не впадали в полноценную спячку, но проявляли куда меньше активности зимой. Я нашла их всех троих в саду и попросила зайти домой. Корвин игрался с кубиками и строил башню возле камина. Вся семья собралась, я откашлялась и рассказала свои новости. Удивил меня папа-змей. Первый раз за всё время пребывания в доме я услышала его голос:
– Бедный самец. Слепой, да? И ползать не может? Пожалела бы, отпустила. Я уж как-нибудь сам справлюсь…
Я ничего не поняла и попросила прояснить:
– Почему? Зачем его отпускать?
Змей вжал головы в туловище:
– И так не повезло ему, а ещё без языка останется. Жалко…
Я недоумённо поинтересовалась:
– Почему без языка? От этой болезни немеют?
Татина и Бантик хихикали в голос. Левая голова Татины успокоилась быстрее всех и объяснила:
– Папа думает, что ты ему язык вырвешь. Ты же требовала немого самца. Вот он и решил, что это обязательное условие… Хи-хи-хи…
И тут до меня дошло. Вот уж точно, язык мой – враг мой. Высказалась на свою голову. Пришлось длительно и разнообразно заверять папу, что я никому языков вырывать не буду и вообще я хорошая. Папа трусливо соглашался, но по его глазам я видела, что до конца он мне не верит. Я решила не забивать себе голову и рассказала про спонтанное превращение в змею. Немедленно вскинулась Татина:
– А какая змея? Покажи?
Я объяснила, что понятия не имею, но Татина настаивала и требовала. Неожиданно вмешался Корвин, он шипел на парселтанге:
– Мама – змея? Корвин – змея!
И он превратился в детёныша королевской кобры. Я поглядела на «милого» ребёнка и внезапно обнаружила, что нежно обнимаю его таким же хвостом.
Бантик ужасно обрадовалась:
– Вот видишь, Корвин, не зря мы тренировались. Мамы рады. И мама Татина, и Мама.
С этими словами она подползла и ласково обняла нас обоих. Папа-змей проворчал:
– Наконец-то вся семья в истинной форме. А то я уже сомневаться начал, - он деловито обратился ко мне:
– Без обид, но Татина – моя старшая жена. Тебя я покрою, конечно, но ближе к весне. Яйца откладывать лучше в тёплое время, да и запасы я должен сделать…
Смеяться в змеиной форме очень странно. Папа-змей альтруист и спаситель, каких поискать! У меня тут шекспировская драма, а он о спаривании беспокоится. Мужик – он и есть мужик, в любой форме. Причём я ему даже не нравлюсь, но он же самец в гнезде. Должен «покрыть», значит «покроет». Заодно ущербного самца спасёт от незавидной участи. Одно слово – герой. Ладно, пусть понаслаждается своей храбростью и понервничает, потом я ему безболезненно откажу. Странно другое: почему я так легко перешла в змеиную форму? И Корвин тоже? В каноне написано, что этому надо долго и упорно учиться, полгода маги тратили на частичную трансформацию, а мы – бац, и готово! Я спросила у змей, вдруг они знают. Они-то знали, но меня их объяснение ещё больше запутало.
Татина спокойно сказала:
– Так-то же маги, для них это усилие, конечно, года два маются, наверное. Вы с Корвином – это совсем другое дело. Это же Ваша истинная форма. Вот как Вы в человеческой фиксируетесь - это да, вопрос. Как ты думаешь, я тебя почуяла? Я змею почуяла, понимаешь? Свою, а не человечку. Хочешь ты этого или нет, но ты – змея. Корвин – змей, Вы нашей породы, мы - семья.
Тут вступил папа-змей: