Госпожа зельевар
Шрифт:
В носу защипало, глаза стало печь, но слезы так и не появились.
– Что же делать? – спросила я, переведя взгляд на Робина. – Мне… придется уехать?
Ректор нахмурился. Какое-то время он молчал, а затем ответил:
– Нет. Боюсь, теперь вы не сможете покинуть академию, Делла.
Глава 5.1
Делла
Утром все кажется как-то проще, что ли.
Утро приходит, и все ночные страхи развеиваются. Сегодня в академию приезжали
Я сумела это принять. Я не знала, как буду жить дальше, но готова была искать свой путь.
Отец уезжал домой сразу после завтрака. Войдя в столовую, я увидела его с Патриком: кот сидел на коленях у бывшего хозяина, заглядывал в тарелку с яичницей и беконом и мурчал. Сев рядом, я услышала:
– Ну вот, обустроились потихоньку, заживем теперь. Ты не волновайся, не волновайся, я присмотрю за ней, – Патрик покосился в мою сторону, и его золотые глаза сразу же сделались суровыми. – Вот она, гляньте! Лежать должна да лечиться, а уже скачет!
– Мне всегда было лучше от работы, а не от безделья, – заметила я, вызвала завтрак, хлопнув в ладоши, и сказала: – Теперь осталось понять, что со всем этим делать.
– Тот молодой человек, ваш ректор, говорил, что найдет способ тебя вылечить, – произнес отец, и мне снова стало стыдно. Он, наверно, выдержал целую бурю, когда Зульбар обнаружил, что его невеста сбежала в окошко. – Вот ведь как получается: если ты отсюда выйдешь, то откат заклинания вызовет кровоизлияние в мозг… Ох, Делла, дочка…
Снова вспомнилось, как Робин смазывал той мазью мою щеку, как прикасался к руке, и лицо сделалось горячим. Утром я подошла к зеркалу в ванной и не нашла ни следа черной паутины, которая проступила на коже. И ректор найдет способ устранить заклятие, и…
– Я даже не мечтала о том, чтобы работать в академии, – сказала я. Патрик, негромко урча, перебрался на мои колени, потоптался и лег. Приятная тяжесть кота словно бы давала надежду на то, что все еще будет хорошо. – И вот теперь работаю. И господин ректор справится с этой дрянью, и ты должен был раньше мне обо всем рассказать.
Отец кивнул, и я поняла, что больше не заговорю с ним о заклятии. Он и так жил с мыслью о нем все эти годы.
– Как Зульбар? – спросила я. – Сильно кричал?
Отец криво улыбнулся.
– Сильно. Но я уже нашел покупателя на нашу рощу в Келере, так что пусть кричит, сколько хочет. Выплачу долги и больше не прикоснусь к картам, провалиться бы им.
Я посмотрела на него и поняла, что улыбаюсь. На душе было тепло и спокойно – отец не в первый раз говорил, что бросит играть в карты, но сейчас я почему-то ему поверила. Сейчас мне было легко – я не знала, откуда пришла эта легкость, но всем сердцем чувствовала: со мной не случится ничего плохого, пока я в академии, а отец больше ни монетки не оставит за карточным столом.
Патрик спрыгнул на скамью и сообщил перед тем, как начать вылизываться:
– Этот твой Робин-Бобин наложил Неподъемные чары, – подтверждая его слова, отец поднял манжет и показал мне маленький кленовый лист на коже, похожий на татуировку. – Теперь ни мысли о картишках!
– Он такой же твой, как и мой, – пробормотала я. Щеки снова стало печь, я вдруг смутилась, не зная, куда и деваться, и испугалась, что мое смущение кто-то заметит.
И ведь я еще не поблагодарила Робина за свое спасение! Кто знает, была бы я жива сейчас, если б он не пошел в сад за жужбарками! Надо будет обязательно зайти в ректорат, если Робин не придет завтракать – его почему-то все еще не было в столовой.
Зато появилась Линда. Сегодня она была одета так, что даже в высшем столичном свете, где приветствуется дерзость вкусов, ее сочли бы выскочкой – рубашка без рукавов, жилет, который мягко облегал тело, и такие же бриджи до колена, которые казались даже не одеждой, а второй кожей. Отец, который нес ко рту вилку с кусочком яичницы, даже икнул от удивления.
– Это вот так тут одеваются? – задумчиво поинтересовался он. Кот фыркнул и ответил:
– Да есть тут одна такая нахалка. Ну? Что заявилась? – спросил он, когда Линда приблизилась к нашему столу и села на скамью. – Не приглашали тебя, наглую такую. Иди давай, тут не один стол.
– Какой сварливый котик, – заметила Линда. Патрик прошипел что-то угрожающее и, тяжело спрыгнув на пол, направился в сторону кухни. – Как самочувствие, госпожа Хайсс?
– Благодарю вас, прекрасно, – ответила я. Линда одарила меня ослепительной улыбкой, тепла в которой было примерно столько же, сколько в зимней ночи у Северного полюса.
– Отлично, тогда сегодня же вы начинаете подготовку к занятиям. Вечером я жду от вас календарно-тематическое планирование в соответствии с распоряжениями министерства. Также проведу оценку подготовки вами лабораторий к новому учебному году, – Линда улыбнулась еще шире. – Ни в одном котле ни единого пятна, вы понимаете.
Кажется, в лаборатории было три дюжины котлов.
Кажется, мне конец.
– Подождите, – начал было отец, – моя дочь серьезно пострадала этой ночью, может, нужно дать ей время…
– Я разберусь без посторонних советов, благодарю вас, – отрезала Линда ледяным тоном – так, что отец только руками развел. – Надеюсь, к пяти часам вы все успеете подготовить, госпожа Хайсс.
– Успею, госпожа Сноу, можете во мне не сомневаться, – улыбнулась я.
Кажется, она хочет моей крови. Что ж, сдаваться я не собираюсь. Еще посмотрим, кто кого.
Глава 5.2
Робин
С утра студенты стали съезжаться в академию, и замок наполнился шагами, голосами, приветственными восклицаниями и радостью. Сегодня и завтра все эти юноши и девушки переполнены тем подлинным воодушевлением, который охватывает, разве что, в самом начале занятий. Потом начнутся лекции и семинары, контрольные работы и практикумы, и эта радость постепенно растворится в буднях – но сейчас она была, она цвела и искрилась, и я невольно почувствовал себя таким же юным и восторженным.