Госпожа
Шрифт:
Что бы кто ни говорил и не думал, Лайле было плевать.
Уес был внутри нее, потому что она хотела этого, нуждалась в этом. Это был не грех.
Это была любовь.
Глава 42
Ладья
Грейс смотрела на свое обручальное кольцо и улыбалась. Сколько они с Закари прошли с того дня, когда он надел на ее дрожащую руку это кольцо. Онипоженились в страхе и отчаянии, не зная, что еще делать. Тогда ей едва
В ночь, когда она проснулась истекающая кровью в собственной постели, Грейс на мгновение задалась вопросом, наказывал ли Бог ее за соблазнение своего учителя или Он наказывал Закари за то, что тот поддался чарам студентки. И только сейчас она поняла, как глупо было думать о Боге как о каком-то вселенском декане, который хлопал линейкой по руке в ожидании нарушений правил кодекса чести. Ужасные и прекрасные вещи случаются со всеми. Такова жизнь. Просто жизнь. И теперь она понимала... теперь увидела причину всего безумия, которое привело ее сюда. Она не доконца понимала цель, не видела плана, но чувствовала его, ощущала его, доверяла словно слепой странник в лабиринте, прижимающий ладонь к стене, понимающий, что в центре он найдет ответ, и, тем не менее, не спешил. Ответ подождет. Путешествие было намного важнее.
И сегодня путешествие привело ее сюда.
Она поднесла руку к губам и поцеловала обручальное кольцо. Находясь сейчас на расстоянии тысяч миль, она никогда не чувствовала себя настолько близко к Закари. Он пообещал ей, дал ночь свободы, дал свое доверие, благодаря которому она может немного поблуждать по лабиринту и все равно найдет его в центре.
Когда Сорен вошел в комнату, Грейс улыбнулась.
Он запер за собой дверь. В руке он нес длинную черную сумку. Когда он опустил ее, она услышала отчетливый и пугающий звук ударяющегося металла об металл.
Она хотела спросить о сумке, что было внутри, но решила насладиться загадкой.
Сорен подошел туда, где она стояла, к изножью кровати. На ней была лишь белая рубашка, одна из тех, что носил Закари, которую она упаковала. Она спросила у Норы, что бы она выбрала для такой ночи. Нора ответила четко и пугающе.
«Не важно. В любом случае, через пять минут после того, как он появится, ты будешь обнаженной».
– Нора сказала, что я не должна с вами говорить, пока вы со мной не заговорите.
Он скрестил руки на груди, оперся на столбик кровати и улыбнулся.
– Ты прекрасно справляешься.
Грейс нервно усмехнулась.
– Я понятия не имею что делаю, - призналась она.
– Это очевидно.
– Настолько очевидно?
– Ну... ты стоишь.
– Я... конечно, простите.
– Она опустилась на колени, и Сорен подошел так близко, что она могла прикоснуться щекой к его бедру. Ей понравился этот образ.
Сорен щелкнул пальцами у ее лица, и она подняла на него глаза.
Он поманил ее пальцем, и девушка снова встала, ощущая себя и неловко и глупо.
– Грейс...
– Сорен обхватил ее шею обеими руками, большими пальцами скользя по линии подбородка. Расслабившись под его прикосновениями, она закрыла глаза.
– Ты не должна этого делать.
– Знаю. Но я хочу.
– Она открылаглаза и посмотрела на него.
– Пожалуйста.
– Хорошее начало с «пожалуйста».
– Он улыбнулся и немного усмехнулся.
– Ты уверена?
– Абсолютно. А вы?
– Ни на йоту.
– Слава Богу.
– Она рухнула на его грудь, как в ту ночь на крыше. Только две ночи назад, напомнила она себе. Будто вся жизнь между тогда и сейчас прошла.
– Я не могу вспомнить, чтобы когда-либо так сильно нервничала или ждала чего-то.
– Даже не стану осуждать твою душу за это.
– Хорошо. Я поэтесса. Мне еще нужна моя душа.
Сорен прижал ее к себе и начал массировать спину, пока она не привыкла к такой близости и интимности с ним.
– Очень любезно с твоей стороны предложить себя, - сказал он, целуя ее в макушку. Она не была низкой, вовсе нет, но с ним она ощущала себя крошечной. Нора, должно быть, чувствовала себя маленькой девочкой рядом с ним. Неудивительно, что она обожала его, как отца, когда бунтовала как ребенок.
– Это не любезность, клянусь. Я чувствую... я даже не могу подобрать слово. Это не желание, не совсем. Влечение? Определенно. Мне нужно сделать это с вами.
– Она посмотрела на него.
– Если это вам поможет, чудесно. Я буду польщена. Но, пожалуйста, не думайте, что я делаю это ради вас. Я уверена, что, если не сделаю этого сегодня, то буду сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь.
– А Закари?
– Как-то я сказала ему, что завидовала его приключению с Норой. На что он ответил, что у меня будет свое. Я могу делать все, что пожелаю, хотя он предпочел бы не знать всех деталей.
– Мудрый мужчина во многих отношениях.
– Я знаю своего мужа. Я знаю свой брак. Это не причинит нам вреда. Если одна ночь с вашей Норой смогла все для него изменить, тогда, может, ночь с вами...
– Она может изменить все, да.
– Он скользнул рукой под ее рубашку и потер ее поясницу. Сегодня она приготовила себя к боли. Она не ожидала такого простого, нежного удовольствия как это.
– Я знаю, за последние несколько дней мы с тобой сблизились. Трагедия и несчастье могут сделать близкими друзьями даже незнакомцев. Но ты видела лишь одну сторону меня... и, похоже, она тебе нравится. Эта... эта сторона будет совсем другой.
– Вы боитесь, что утром я перестану вас уважать?
– Она улыбнулась ему.
– Утром?
– Он рассмеялся, словно Грейс рассказала ему самую веселую шутку.
– Тебе повезет, если ты продержишься хотя бы час.
– Это вызов?
– Ты принимаешь его?
– Я здесь. Я уже его приняла.
Он поднял руку к ее волосам и стянул резинку, удерживающую французскую косу. Медленно он распустил пальцами ее волосы, освобождая их из пут. Она почти всегда носила волосы убранными, зачесанными назад, заплетенными в косу или хвост. Только в душе, только в постели она распускала их. Грейс знала, что Закари был настроен на секс, когда распускал ее волосы и запускал в них пальцы.