Гость из Космоса
Шрифт:
– Черт возьми, - сказал Загоров, - кто бы мог быть? У нас все в сборе.
Хозяин вышел. Через две комнаты в столовую доносился гулкий бас Загорова:
– С ума вы сошли! В такой день! Да ни за что на свете! Контр-адмирал, думая, что это его вызывают по срочному делу, встал и тихо вышел.
В прихожей стоял невысокий моряк полярного флота, о чем говорила эмблема на его теплой шапке. На рукаве его было четыре шеврона.
– Здравствуйте, капитан! Что у вас случилось, Борис Ефимович?
– спросил контр-адмирал, пожимая руку пришедшему.
– Сделаем так, - вмешался летчик.
– Раздевайтесь, капитан. Будете с нами Новый год встречать. А там… поговорим!
– Милости просим, Борис Ефимович, - сказал контр-адмирал.
– Наши моряки за честь сочтут иметь гостем капитана «Седова».
– Какие уж тут гости, Николай Степанович, - сказал моряк.
– Узнал я, что тут находится знаменитый профессор. Консультация срочная нужна…
В дверях стояла Елена Александровна.
– Папу на консультацию? Он ни за что не согласится!
– Вы уж меня простите, не поверю!
– решительно сказал капитан «Седова».
– Вы сами врач, сами поймете. Я ведь здесь за уполномоченного Главсевморпути, пока «Седов» на приколе… Несчастье на острове Угрюмом. Плохо с начальником острова. Врачи с Дикого консультировали. Серьезные у них опасения. Ведь человек-то какой! Кушаков!.. Иван Григорьевич. Это он обследовал «Землю Полярную»… В недра богатейшие заглянул!.. На карты все нанес. Он и есть первый геолог и моряк Севера! Мечтает в нашей Арктике асфальтированные города и даже курорты построить!.. Человек редкой души. На военном флоте лейтенантом служил… - Борис Ефимович взглянул на контр-адмирала.
– Что же с ним случилось?
– спросила Загорова.
– Белый медведь редко нападает на человека, а тут так вышло. Рукопашная… задел он Ивана Григорьевича по уху. Не знаю, как уж Кушаков пристрелил его. И с тех пор пошло дело на «худо». Погибает человек. Врачи Дикого говорят, что консультация с крупным ларингологом нужна. В Москве ночь… встреча… завтра выходной…
– Так ведь я ларинголог. Хотя… когда отец здесь… - Елена Александровна смутилась.
– Но мы не можем отпустить сейчас отца с вами на ваш радиоцентр.
– Вот как сделаем, - решительно вмешался контр-адмирал.
– Я сейчас дам приказ своим радистам связаться с островом Угрюмым и дать связь через квартиру Загоровых. Профессор, конечно, не откажется помочь.
Капитан «Седова» обрадовался.
– Вот спасибо, - говорил он, освобождаясь с помощью хозяина от пальто.
– Проходите, проходите, - приглашала хозяйка.
– Вот хорошо, что вы с нами Новый год встретите!
Контр-адмирал направился к телефону. В столовой шум сразу прекратился. Что-то случилось!
Профессор Александр Аркадьевич, узнав, в чем дело, уселся в мягкое кресло у телефона и тихо расспрашивал капитана «Седова».
– Три недели назад случилось? Борис Ефимович кивнул.
Чувствовал он себя среди гостей неловко.
– Да, да… Я Фролов, - говорил в трубку контр-адмирал.
– Связывайтесь поскорее. Жду, жду… Сколько же мне ждать?
Гости полукругом молча стояли около сидящих у телефона.
Елена Александровна подошла к отцу и присела на ручку кресла, обняв Александра Аркадьевича за плечи.
– Да, да!.. Профессор Полянов тут, у микрофона!
– кричал в трубку контр-адмирал.
– Неужели нельзя лучше настроиться? Что? Слышимость плохая? У вас всегда слышимость плохая, когда говорить нужно! В прошлый раз Владивосток еле было слышно. Подумаешь, на другом конце земли… На то вы и радисты… Что? Остров Угрюмый? Так. Передаю трубку профессору Полянову. Рассказывайте, что там у вас приключилось.
Контр-адмирал передал трубку Александру Аркадьевичу.
– Что? Как? Ничего не слышу, - раздраженно сказал профессор, привстав с кресла.
– Как же я буду их консультировать, когда не разберу ни слова!..
– Папа, ты просто не привык. Позволь мне взять трубку. Я буду передавать твои вопросы и ответы.
– Неужели ты услышишь? Я, как ларинголог, специально обследую твой чуткий слуховой аппарат.
Загорова взяла трубку.
– Остров Угрюмый? Будете отвечать мне на вопросы профессора, - звонко, но не повышая голоса, сказала Елена Александровна.
– Потерял ли сознание больной после удара в область уха?
Загорова повторила вопрос профессора и тотчас ответила:
– Его нашли через час без чувств подле убитого медведя. Выстрелил во время удара. Зверь напал неожиданно, когда Кушаков вышел в склад, чтобы достать винтовочные патроны и пойти на нерпу. Собак было нечем кормить.
– Это к диагнозу не относится, - ворчливо сказал Александр Аркадьевич.
– Шла ли кровь, велика ли рана, какова температура?
Загорова передала, что ушная раковина ободрана, рваная рана идет до затылка, с черепа сорвана кожа. Температура сейчас тридцать девять.
– Пульс? Какое было лечение? Есть ли там врач?
– Врача нет. С Дикого предложили делать сульфидиновые повязки… три недели не позволяли вставать.
– Это хорошо, - сказал профессор.
– Была ли тошнота и рвота?
– спросила Загорова.
– Кажется, я это не успел еще спросить, - недовольным тоном сказал профессор.
– Впрочем… это как раз и важно знать.
– Вначале не было, - передавала ответ Загорова.
– Но в последние три дня появилась. Рвота усиливается, если повернуть голову. Раньше из уха шла кровь… теперь гной.
Профессор покачал головой.
– Попроси показать больному обыкновенную чашку и спросить его, что это такое, - предложил он.
Гости недоуменно зашептались.
Загорова передала распоряжение профессора.