Гость из мира Death Note
Шрифт:
Алина весьма драматично вздохнула, потом снова улыбнулась. Не спеша поставила кружку обратно на стол.
– Дядь Паш, я хочу познакомить тебя с моим новым другом! – торжественно на одном дыхании выпалила она. – Он недавно перевелся к нам на биофак.
В ответ дядя Паша издал лишь драматичный вздох и помешал ложкой чай.
* *
– Мама… Мама! МАМА!!! – с перекошенным до неузнаваемости лицом и вытаращенными от ужаса глазами Катя ворвалась на кухню, чуть не сорвав с петель дверь.
Маман сидела на стуле, закинув ногу на ногу, спиной к столу, небрежно откинувшись на него,
– Мама… – с трудом выдавила Катя, тяжело дыша от переполняющих её эмоций. – Что ЭТО?!
Маман, соизволив-таки оторваться от своего дела первостепенной важности, посмотрела на то, что Катя держала в руках и так настойчиво тыкала ей под нос.
– Твоя ночнушка? – после некоторой паузы сделала предположение она.
Катя утвердительно кивнула, сдувая челку с глаз.
– А что с ней, ты случайно не подскажешь?.. – зловещим тоном спросила шатенка.
– Хм. Она мокрая. – Маман, как всегда была необычайно проницательна.
– А почему она мокрая?! – все тем же недобрым тоном вопрошала Катя, внутренне закипая от злости.
– О! Так я её постирала! – само собой разумеющимся тоном ответила маман, с невозмутимым выражением лица возвращаясь к прерванной работе.
Очевидное непонимание того, что она натворила, задело Катю за живое.
– Мама! – чуть не взвыла Катя, размахивая руками, в одной из которых продолжала сжимать свою несчастную розовую ночнушку. – Зачем?!
– Я стирала цветное, а в машине еще место оставалось, – та пожала плечами. – Вот я и решила и её заодно постирать. Целый год валялась в шкафу – ей это не помешает.
Катя безвольно опустила руки, ощущая огромное желание медленно съехать по стеночке.
– Мам, – кое-как взяв себя в руки, проговорила она более-менее спокойным голосом. – Это была единственная ночнушка… Черт! Ты что не понимаешь?! – вновь сорвалась она. – Я сплю, блеать, на одной кровати с чужим мужиком! Му-жи-ком! – четко, по слогам повторила Катя, на тот случай, если мама вчера не определила пол их нового сожителя.
– Не ругайся, Катюш.
– Мама!!! – взвыла Катя, заламывая руки. – Ты вообще слышишь, что я тебе говорю?!
– Конечно, слышу, – спокойным тоном ответила маман, откладывая пилочку в сторону и, наконец, полностью сосредотачивая своё внимание на Кате. – Надень другую, в чем проблема? У тебя, что эта была единственной?
– Единственной подходящей! – Катя страдальчески закатила глаза.
– Да-а?
– Мам, ты чё, прикалываешься? – Катя уставилась на неё. – Может, еще скажешь, что не знаешь, что валяется у меня в шкафу?!
– Я не роюсь в чужих шкафах! – надменно произнесла маман, весь её вид был преисполнен чувством собственного достоинства. – Не имею такой привычки.
На секунду Катя потеряла дар речи от такого бесстыдного и наглого вранья.
– Нда-а? – протянула она, прищурившись и упирая руки в бока. – А кто еще пару неделек назад в очередной раз заявил мне, что я совсем не умею выбирать красивое нижнее белье?
– Но ты действительно совсем не умеешь это
– У меня нормальный вкус! – рявкнула Катя, взмахнув в воздухе рукой с ночнушкой. – Не переводи тему!
Маман лишь пожала плечами.
– Ничего не случится, если ты наденешь другую, – ответила она, беря в руки полировочную пилку.
– А что если… А что если он меня совратит! – выдала Катя, вытаращив глаза.
Маман скептически глянула на неё, слегка прикусив губу. Потом весело усмехнулась и покачала головой, вновь откидываясь на спинку стула.
– Это еще кто кого может совратить, – лукаво улыбаясь, проговорила она, разглядывая свой безупречный маникюр.
– Э-э… – у Кати отвисла челюсть. – Мам! – с негодованием возвопила она, возводя руки к небу, хотя в данном случае скорее к потолку. – Я твоя дочь…
– Спасибо, я знаю, – проворковала та в ответ.
– Как ты можешь так обо мне думать?! – Хотя за долгие годы жизни, наверное, уже стоило привыкнуть к невозмутимости её мамаши в таких ситуациях, где все остальные мамы вселенной рвали бы и метали.
В ответ на полный возмущения вопль маман даже не повела бровь.
– Я не думаю, я знаю точно: моя дочь умна, и уж точно не станет тащить в квартиру (и уж тем более – в свою комнату) того, в чьей порядочности она не уверена на сто процентов, – сухо, но с толикой гордости в голосе, сообщила мама, в упор не глядя на Катю. – Поэтому я абсолютно спокойна.
Хоть эти слова и не могли не польстить, Катя тем не менее не собиралась так просто отступать.
– И все равно! – спустя минуту сказала она. – Ты должна переживать за мою невинность! С ружьем в руках охранять мою неприкосновенность и отгонять всех особей мужского пола от меня кувалдой! А ты реагируешь так, будто я значу для тебя меньше, чем… пыль на подоконнике! – вспылила Катя.
– Не говори глупостей! – теперь, похоже, уже начинала злиться маман. – Ты взрослый человек, и у тебя есть собственные мозги в голове! И я что-то не припоминаю, чтобы ты хоть раз что-то делала, не подумав.
– Да неужели?
– Давай не будем спорить, ладно? – мама слегка поморщилась и недовольно покосилась на неё. – У меня нет на это времени, у меня суп варится.
– Разумеется, – холодно отозвалась Катя.
– Или ты предлагаешь мне ударить Влада кувалдой по голове? – поинтересовалась маман, поправляя передник.
– Ну… Можно не по голове, – буркнула Катя великодушно.
Нет, детектива Эла по голове бить точно не стоит. Можно хотя бы по пальцу. В качестве исключения. Катя вдруг живо представила себе картину, где воинственная маман в цветастом переднике в синие васильки с грозным боевым кличем, замахиваясь огромной, с собственный рост, кувалдой со всей силы бьет ею по мизинцу детектива. Тот вопит неожиданно тоненьким девчачьим голоском и отчаянно трясет рукой, подпрыгивая от боли и с выпученными глазами дует на несчастный распухший палец. А маман, с величественным видом опираясь на своё смертоносное оружие, высокомерно и презрительно поглядывает на ничтожного поверженного врага, а сама Катя восторженно аплодирует. Эх, мечты, мечты…