Гость из пекла
Шрифт:
– Романтично… – кивнула Ирка.
– Еще романтичнее, чем ты думаешь! – мама раскраснелась, воспоминания доставляли ей удовольствие. – Он в первый раз как пришел, меня на телефон сфотографировал – так он эту фотографию так в телефоне и носит, говорит, чтоб всегда помнить день нашего знакомства.
– На телефон сфотографировал? – повторила Ирка. Она вдруг почувствовала, что ей некуда девать руки – хорошо, чай принесли, и она схватила ложечку.
– Ну да! – кивнула мама. – Второй раз пришел – в ресторан пригласил. Потом в кино, потом погуляли – и он предложение сделал!
– Вот так быстро?
– Это только кажется, что Тео
– И, может, даже не врет… – ныряя носом в чашку, пробормотала Ирка. – Он – предложение, а ты что?
– А что я? – пожала плечами мама. – Мне ведь очень тяжело жилось в Германии, Ирочка, – доверительно наклоняясь к дочери, тихо сказала она. – Так тяжело, так тяжело! – На глазах у мамы блеснули слезы. – Магазин проклятый, каждый день, каждый день – богатые старые дуры, капризные, то им не так, то не эдак, загоняют, ног под собой не чуешь! А платят – копейки! Ни на что не хватало! – мама громко всхлипнула. – А тут – Тео! Совсем другая жизнь… Другой уровень! Девчонки все завидовали – даже немки! Хотя я теперь тоже почти немка, мне сразу вид на жительство дали. Ну и славный он… Тео… – довольно равнодушно добавила она и ковырнула ложечкой шоколадное пирожное. – Неплохой шоколад, – кивнула она. – Конечно, не как в Швейцарии.
– Вы с Тео уже в Швейцарию успели съездить? – удивилась Ирка. Они же только месяц, как поженились, а если еще этот самый вид на жительство оформляли – Ирка отлично знала через интернет-приятелей, что это тяжело и долго тянется.
– Нет, мы еще до Тео, с девчонками из нашего магазина на Рождество ездили. А на Пасху – в Италию, папу римского смотреть! – легкомысленно ответила мама.
Ирка снова поглядела удивленно – и это она называет очень тяжелой жизнью? Потом сама себя одернула – всюду свои понятия. У них в балке тяжелая жизнь – когда в холодильнике пусто, зимние сапоги развалились, а до бабкиной пенсии еще неделя. В Европе, наверное, на Пасху в Италию съездить дешевле, чем здесь за квартиру один раз заплатить! Только… Жалко, мама вместо Италии не приехала к ней. Наверное, из-за документов! В Европе границ нет, ничего предъявлять не надо, а сюда б она поехала – обратно б уже не впустили… И вообще, мама сейчас приехала, так чего ныть?
– Я думала, Тео меня куда-нибудь покруче свозит, куда абы кто не ездит… – добираясь до клубничного пирожного, продолжала рассуждать мама. – В Бразилию, например, или на Гавайи. А он, как документы все оформили, сказал, что мы едем сюда! – Мама взмахнула испачканной в креме ложечкой, и в голосе ее явственно прозвучала обида. – Я ведь даже не говорила ему, что у меня дочь есть!
– Почему… не говорила? – едва шевеля губами, спросила Ирка.
– Что я, дура, в таком признаваться? – возмутилась мама. – А если б он не женился?
Она не дура в таком признаваться… Признаваться в ней. В Ирке. Как в краже. Или убийстве.
Мама подняла голову, посмотрела Ирке в лицо – и вдруг растерянно моргнула.
– Ты не думай… Я бы ему потом сказала… Ну, про тебя… Попозже… Когда… Когда он бы ко мне уже привык! Ну не в первый же месяц! И к тебе бы обязательно приехала… Не сразу, конечно… Когда б привык… Но он все сам знал! Сам сказал!
«Интересное кино… – отчужденно подумала Ирка. – И откуда бы ему знать?» Но спросила совсем о другом – о том, что волновало ее больше всего.
– И что теперь? – глухо спросила она. – Как мы дальше будем? Ты… Я…
– Не знаю… – мама растерялась. – Тео решит…
– А ты, значит, ничего не решаешь? – все так же глухо переспросила Ирка.
– Ну конечно! – пожала плечами мама. – Деньги все у него, я за ним только месяц замужем! Так что мы полностью от него зависим – я… ну и ты!
– Я от него совершенно не завишу! – отчеканила Ирка, поднимая на маму глаза, полыхающие таким мрачным, темным жаром, что та невольно отпрянула, едва не опрокинувшись назад вместе со стулом. – Я жила до его приезда и дальше вполне могу прожить.
– Ты… не понимаешь, – пробормотала мама, испытывая отчаянное желание отодвинуться еще дальше… а лучше сбежать из кафе, от этого столика и сидящей напротив странно взрослой, совсем незнакомой девчонки. И тут же сама на себя разозлилась – куда бежать? Чего она испугалась? Ведь это ее дочь, Ирка, ребенок… Ничего не понимающий в жизни глупый маленький ребенок! – Ты ничего не понимаешь! – старательно выказывая уверенность, повторила мама. – Это все твоя бабушка виновата, ее дурацкое воспитание! Разве можно жить, как вы живете? – страстно спросила мама. – Разве это – жизнь? Ну ничего… Теперь, раз уж мы тут, ты поймешь, как нужно!
– Нужно слушаться Тео?
Честное слово, Ирка вовсе не хотела иронизировать! Но словно сам собой вопрос прозвучал издевкой!
– Почему бы и нет? – Маму Иркин тон, кажется, вовсе не смутил. Или она не поняла? – По-моему, справедливый обмен: ты делаешь, что он хочет, а он дает все для человеческой жизни! Одежду, машину, украшения, путешествия… Дом! Настоящий, хороший, а не бабкину развалюху! Только не ври, что тебе это не нужно!
– Почему не нужно? Нужно! – пожала плечами Ирка. – Мне нужно, понимаешь, мам, мне! Чтоб было – мое! Вот такая я собственница! Не люблю, когда мне кто-то говорит: «Ты всем обязана мне!» – и может забрать, что дал, когда захочет! Поэтому лучше я все, что захочу, заработаю сама, – закончила Ирка и гордо посмотрела на маму. Может, немножко скомканно, но вполне понятно все объяснила – теперь мама ее непременно поймет. И наверняка зауважает – сама Ирка даже первоклашек самостоятельных уважает, а уж мама Ирку обязательно…
– Какие глупости ты говоришь! – усталым тоном взрослого, которому надоело слушать младенческий лепет, обронила мама и пригубила свой кофе. – Заработает она… Если даже я не могу заработать… Вон, за то, в чем ты завтра на улицу выйдешь, Тео сейчас расплачивается! – жестко усмехнулась мама. Но прежде чем Ирка сумела даже не ответить, а просто переварить сказанное, мамин тон изменился, и она успокаивающе коснулась тонкими пальцами Иркиной ладони. – Ты не волнуйся, малыш! Вряд ли, конечно, Тео возьмет тебя с нами в Германию, но он обязательно что-нибудь для тебя придумает…
– Кто придумать? Что придумать? – весело грянуло у Ирки над ухом, и Тео, обвешанный свертками, краснощекий и улыбающийся, как маленький кривоногий Дед Мороз в кургузом пиджаке и кирпичных штанах вместо шубы, возник рядом с их столиком. – Девушка в магазин так медленно считать, как будто их мозг считать, а не калькулятор! Но даже они, наконец, закончить! – И с радостным «ух» он свалил бесчисленные пакеты рядом с Иркой. И плюхнулся на свободный стул. – Мне почему-то казаться, мои милый дама говорить обо мне! – лукаво склоняя голову к плечу, спросил он.