Гостеприимный край кошмаров
Шрифт:
После полуторачасовой прогулки Демчо, подчиняясь наитию, сел в автобус, который отвез его к вокзалу на окраине Птичьего Стана, здесь-то он и увидел Хусту. Недомаг пил пиво в кафе под открытым небом, среди крикливо одетых иноземных туристов. Те приезжали сюда поглядеть на зверопоезда и сфотографироваться на фоне береговой стены – серой, замшелой, заляпанной чернильными пятнами «волчьего бархата», с виду такой старой, словно она высится тут с начала времен. Прилепленный к ней вокзал напоминал небольшой замок из красного кирпича, с классическими зубцами и башенками. Около него тоже фотографировались: групповые портреты, все счастливо улыбаются
– Хуста, привет.
– Привет! – недомаг сначала отозвался, потом повернулся, на его вечно хмельном круглом лице расцвела удивленная улыбочка. – Что здесь делаешь?
– В тот раз меня выкосило, и мы не договорили. – Он присел рядом и негромко спросил: – Что за фиговину вы хотите достать?
– С чего взял, что фиговину? – Хуста в растерянности погладил по спинке Шмыгу, деловито грызущую сухарь с фундуком возле лужицы пива. – Занятный ты парень, Демчо, с какой стати…
– С такой, что если б вам нужно было колдовство, вы бы прямо пошли к магам выяснять насчет цены, а не топтались вокруг да около. У вас на физиономиях было написано: «Хотим кой-чего спереть». Заметь, если даже я это уловил, Трофана или Клаурамец тем более все поймут. У колдунов нельзя ничего тырить.
– Мы и не собираемся. У них сколько угодно тырили, были случаи.
– Ага, ага, в анекдотах, в кино, в книжках. Только в этих историях ни слова о том, что стало с удачливыми жуликами после. Дохлый номер, а то сам не знаешь, чем кончают те, кто крадет у магов.
Хуста знал. Помрачнев – на его несерьезной физиономии это выглядело как выражение этакой хмельной озабоченности, – он уставился на Демчо теперь уже с подозрением и поинтересовался:
– А тебя чего зацепило?
– Есть дельное предложение. Если вам нужна какая-нибудь коллекционная редкость или что-то в этом роде, лучше не лезть за ней в маске из женского чулка через окно, а устроить сделку. Предлагаю себя в посредники. Можно ведь просчитать и организовать такую комбинацию, при которой каждая сторона получит желаемое, и никто после не будет за вами гоняться, чтобы навести порчу или превратить в каменных болванов.
Собеседник призадумался, в глазах зажглись мечтательные огоньки. Хитроумные комбинации он любил – так же, как пацан из бедных кварталов любит шикарные машины, дорогие сигареты и коньяк с Изначальной, которого ни разу в жизни не пробовал. На деле вершиной Хустиного хитроумия было загнать какому-нибудь легковерному любителю хомячков Шмыгу, чтобы та через день задала стрекача, но это не мешало ему строить воздушные замки.
– С Равулом надо потолковать… Сколько возьмешь-то за свое посредничество?
– Сколько отстегнете.
Этот вопрос Демчо не волновал. А то им с дедом денег не хватает! Ему нужно другое… Хоть немного побыть не в своем герметичном мирке, а вместе с кем-то из большого мира? Отплатить Равулу за добро? Попробовать себя в новой роли? Сам не смог бы сказать наверняка.
Обои с коричневыми кленовыми листьями, обведенными золотой каемкой, с грушами, яблоками и виноградными гроздьями в лиловых вазах, с камышами и кофейной кляксой, с зеленоватыми и голубоватыми будто бы водяными разводами. Плюшевые и кожаные кресла, ковры, старые этажерки. Шкафы с лакированной резьбой и скрипучими дверцами. Застекленные шкафы и полки с книгами. Много детских рисунков – на полу, на столах, на подоконниках, среди них попалась листовка Санитарной службы:
Если их увидишь, время не тяни!
Если их увидишь – скорее позвони!
Под двустишием типографским способом изображено несколько созданий устрашающего вида, и кто-то их старательно раскрасил цветными карандашами, превратив в пестрых мультяшных персонажей.
Нарядные платьица на девочку лет десяти-одиннадцати. Вместе с игрушками и рисунками валяются ювелирные украшения – кольца, браслеты, диадемы, ожерелья, то ли настоящие, то ли неотличимые от настоящих и по-любому не дешевые. Эстелла сразу представила себе женщину, которой немилый поклонник дарит драгоценности, а та отдает их ребенку, словно какие-нибудь ненужные побрякушки.
На то, чтобы все это перемерить, времени ушло порядочно, так что скучать без дела ей не пришлось.
На первом этаже кухня – все примитивное, никакой автоматики, зато на плите синяя кастрюля с еще теплым компотом из сухофруктов, на застеленном клеенкой столе блюдо с пирожками. Так как Проводник ничего не запрещал, Эстелла отведала и того, и другого. Объеденье, однако смутное ощущение голода не исчезло, словно проглоченная пища таяла, не доходя до желудка.
Попадались тут и зеркала, она смотрела на себя с удовольствием: фарфоровое лицо, длинные глянцевые ресницы, огромные глаза из синего стекла, водопад туго закрученных, как у аристократок на старинных картинах, шелковистых локонов. И талия тонкая-претонкая, всего сорок два сантиметра – измерила, найдя в одной из комнат шкатулку с шитьем. Так бывает у тех, кому делают специальную операцию и удаляют ради красоты нижние ребра, а у нее – без всякой операции, вот вам всем! Проводник обязательно должен на ней жениться. Только сначала пусть станет вампиром и спасет ее от Темного Властителя. Когда вернется, она с ним на эту тему поговорит.
Потом они будут жить-поживать в этом доме, потому что дом и впрямь замечательный – лучше, наверное, во всей стране Отхори не сыщешь. Он полон того особенного тепла, которое согревает не только тело, но и душу, и никакая дрянь сюда не залезет.
Из кухни Эстелла видела, как по двору кружат две твари с вытянутыми мордами, смахивающие на белых медведей, но без шерсти, с голой бледной кожей. Они тоже на нее косились, нехорошо посверкивая кровавыми глазами, однако пробраться в дом даже не пытались.
Выглянув в окно на втором этаже, она обнаружила на заснеженной покатой кровле пристройки птичий след, один-единственный, но такой громадный, словно его оставила избушка на курьих ножках.
Небо весь день было пасмурное, печальное и до того низкое, что с крыши, наверное, рукой дотянешься.
Эстелла сидела на ступеньках деревянной лестницы, размышляя над тем, почему прореха на ее кружевном платье сама собой заросла, а ссадина на ноге заживать не хочет и до сих пор болит, когда в коридоре послышался шорох.
Испугавшись, она вскочила, но успокоилась, увидев в нижнем проеме Проводника – все такого же красивого, все в том же сером джемпере.
Поглядев на Эстеллу, он погрустнел, в зеленых глазах как будто сгустился сумрак.
– Здравствуй! Чего сразу так мрачно уставился?
– Ты за это время стала еще больше похожа на куклу. Я надеялся, что оно пройдет, но этот чертов морок ассимилирует тебя со страшной силой.
– Хочешь сказать, что меня заколдовали?
– Ты сама себя заколдовала. Иногда и такое бывает. Как себя чувствуешь?