Гостеприимный край кошмаров
Шрифт:
– Спасибочки, я же все-таки не совсем Эстелла… Какие у нас планы на завтра?
– Пойдем на окраину Отхори, иногда там можно встретить кого-нибудь из колдунов. Хорошо бы Кирсана. Крутой мужик, он меня когда-то в каменную статую превратил.
– За что?
– За гонорар. Мне надо было спрятаться.
– А… – Лерка улыбнулась. – Я недавно тоже познакомилась с одним колдуном, Кирсаном, ему четыреста лет. Может, тот самый?
Мирно беседующие Эгле с Ингой – это готовый цирк, хоть билеты продавай, но Стаха не тянуло веселиться.
С праздника Летнего
Что такое синдром Рухлера, Стах уже в курсе: человек попадает в Отхори – кесейскую Страну Снов и Кошмаров, и что с ним происходит дальше, доподлинно неизвестно. Ясно, что ничего хорошего. Те немногие, которым посчастливилось проснуться, делились впечатлениями обо всякой несусветной жути, в здравом уме после этого оставались единицы.
Инга и Марк, еще один Высший из боевого товарищества, подсели к Стаху с Эгле в ресторане «Морское застолье», где подавали, как следовало из названия, всевозможные морские деликатесы с Земли Изначальной. В конце лета, когда порталы закрываются и связь с иным измерением сходит на нет, ресторан меняет вывеску – до следующего сезона.
Увидев эту парочку, Стах приготовился к разборкам, но, как выяснилось, напрасно. Марк ничего не имел против Эгле, даже норовил за ней поухаживать, Инга тоже не собиралась сейчас ворошить давние дрязги. В кои-то веки они заодно! Впору бы радоваться, если б не повод.
Никто из них не понял, что так сильно зацепило Стаха. Решили, это из-за Нутвера, о которым даже Высшие отзывались с уважением и одобрением. Верховная ведьма Гиблой страны, хозяйка кошмаров, чье имя лучше не знать, издавна охотится за такими, как он, но зачем ей понадобилась Лерка Вишнякова…
Ни за чем не понадобилась. Жертва случайного стечения обстоятельств.
Картину случившегося удалось более-менее восстановить. Среди гостей в Эоловых Чертогах была Дарлена Кирлок, племянница дипломата с Земли Изначальной, незадолго до этого побывавшая на Танаре во время прорыва и чудом выжившая. Как же, «чудом»… Ее пощадили из жестокого расчета. Дарлене запомнилась рослая кесу с лицом, исполосованным шрамами, – по всем приметам, это и была чертова ведьма, ближайшая приспешница Мерсмона. Она навела чары, и дальше туристка выполняла ее приказ, не отдавая себе в том отчета.
Другие гости видели, что Дарлена Кирлок опустила в ящик с «Почтой Летнего Ветра» какое-то письмо, однако сама она этого не помнила и категорически отпиралась. Также присутствовавшие на празднике маги обратили внимание на то, что девушка зачарована, однако разбираться не стали: мало ли, кто кого и зачем зачаровал (этакое извращенное уважение к работе почтенных коллег!), их дело – оберегать от колдовства Летнюю госпожу, остальное побоку.
По всей вероятности, в том письме было имя серой лиходейки. Ее имя – как петля, которая захлестнется и утянет тебя в туманную пучину наваждений.
В помещении, где обнаружили Дерека Нутвера и Валерию Вишнякову, погруженных в беспробудный сон, лежало на столике шесть конвертов, а писем нашлось только четыре. Два конверта с маркировкой «волшебные лепестки»: их содержимое рассыпалось, о чем свидетельствовал мелкий бумажный мусор на полу.
Влюбиться в Лерку по-настоящему Стах не успел, и все равно было на душе тягостно и муторно.
Высшие собирались нанести очередной удар по логову Темного Властителя. Попросился с ними. Марк и Инга отнеслись к его инициативе с одобрением, Эгле – с капризной досадой, но в конце концов уступила.
– Достану тебе «свекольный зуб», – заверил ее Стах. – В лепешку расшибусь, но достану, дело уже сдвинулось с мертвой точки. Пойми, не могу я столько прохлаждаться, у меня от безделья и красивой жизни уже чердак едет.
Насчет «дело сдвинулось» он приврал, но может, и нет: наведавшись вчера вечером на Дромадерские холмы, нашел под дверью записку от Хусты: недомаг сообщал, что «появилась однозначная перспектива».
Лерке было мучительно стыдно. Бродила по дому, маясь угрызениями, иногда забиралась в кресло и сидела, обхватив колени, уставившись на висящие на стене мечи в лакированных ножнах, или на узорчатый ковер, или на лампу с желтыми лилиями на абажуре из молочного стекла, или на пасмурную картинку за окном.
Дом был к ней снисходителен, не бередил раны: те, кто здесь когда-то жил, принимали и любили друг друга такими, как есть, и эхо этих отношений осталось в каждой пяди пространства, в каждом предмете, словно шум моря в прижатой к уху раковине.
Сама себя изводила, припоминая подробности. Эстелла – частичка ее личности, чуть не сожравшая всю остальную личность. Разве ей хотелось быть радостной самовлюбленной идиоткой? Временами еще как хотелось! Человек неуязвим для того, чего не видит и не понимает, – по крайней мере, так ей раньше казалось, и в некоторых случаях так и есть, вот Лерка и спряталась внутри Эстеллы, а та как начала ее, по выражению Проводника, «ассимилировать»… В общем, доигралась. Спасибо здешним темным силам за своевременную «неотложную помощь».
И другой вопрос: кто такой Проводник? Судя по всему, он с самого начала был в курсе, что Лерка Вишнякова попала в Отхори и, едва уснув, пошел ее искать – говорил ведь, что во сне помнит все, что наблюдало и делало его «дневное «я». Можно поспорить, наяву они знакомы. Когда он стал отпираться, Темный Властитель сразу это уловил. Другой человек, другая личность…
«Берт Никес, неужели это ты?!»
Измученная размышлениями, Лерка попыталась подремать на диване, укрывшись заштопанным шерстяным пледом в шотландскую клетку, но сна ни в одном глазу. Здесь ее и застал вернувшийся Проводник.
– Привет. Как самочувствие?
– Ничего, только выспаться хоть капельку не удалось.
– В Отхори незачем спать, мы с тобой и так спим. Пойдем?
– Куда?
– Искать выход. Нам надо попасть на окраину Отхори. Там или встретим, если повезет, кого-нибудь из магов, или, есть вероятность, сама проснешься. Затягивать не стоит – чтобы успеть сюда вернуться, если сходим впустую.
– И что тогда делать, если впустую?
– Тогда завтра снова пойдем, и послезавтра, и так далее. До тех пор, пока не решим проблему.