Государственные игры

Клэнси Том

– Так почему же вы не поговорили с нею так, как говорите со мной? – спросила она.

– Потому, что меня поставили перед совершившимся фактом, – ответил Роджерс. – Мои доводы были бы использованы только для того, чтобы попрактиковаться в битье.

– Я увидела, что вы позаимствовали у Пола самое худшее, – сообщила она.

– Я его подчиненный.

– А разве Оперативный центр не подчиняется сенаторам Фокс, Чану, Ли и другим членам Конгресса, входящим в Комитет по делам разведки?

– До некоторой степени, – признал генерал. – Но ключевым словом здесь остается “комитет”. Сенаторы

Чан и Ли не являются непримиримыми изоляционистами. Они переговорили бы о сокращении с Полом или со мной, дали бы нам возможность обсудить вопрос, выслушали бы наши доводы.

Марта подняла к щеке сжатый кулак и, тряся им, передразнила:

– Давайте послушаем об этом в курилках.

– И все же дело там делается.

– Мужчинами, – добавила Марта. – Боже упаси, если женщина примет решение и потребует от мужчины претворить его в жизнь. А уж если она это сделает, вы разворачиваетесь и отвешиваете ей оплеуху.

– Точно с такой же силой, с какой она ударила меня, – заверил Роджерс. – И после этого вы считаете, что я там какой-то фрукт? А кто тут требует равенства, но лишь когда это ему удобно?

Марта ничего не ответила.

Роджерс опустил взгляд.

– Думаю, мы что-то слегка увлеклись и ушли в сторону. У нас хватает других проблем. Какие-то подонки собираются выйти в Интернет с видеоиграми, демонстрирующими, как белые линчуют чернокожих. Позже я встречаюсь с Дарреллом и Лиз, чтобы посмотреть, нельзя ли вывести из строя их оборудование. Я буду рад, если вы внесете тут посильную лепту.

Марта кивнула.

Роджерс посмотрел на женщину, и в душе его заскребли кошки.

– Послушайте, – заговорил он, – мне не нравится, если у кого бы то ни было возникает бункерное мышление. Особенно у меня самого. Я думаю, это происходит из-за местничества. Армия приглядывает за армией, морская пехота за морской пехотой…

– Женщины за женщинами, – сухо добавила Марта. Роджерс улыбнулся.

– Туше «Туше (louche) – трогать, касаться (франц.). В фехтовании – укол (удар) в поражаемое пространство фехтовальщика.». Полагаю, подспудно все мы по-прежнему всего лишь плотоядные.

– Это только один из способов перевернуть все с ног на голову, – отозвалась она.

– Хорошо, вот вам другой, – предложил Роджерс. – “Я буду самодержицей: это дело – мое. А простит ли меня милостивый Господь: это дело – его”. Это сказала женщина. Екатерина Великая. Так что, Марта, иногда я могу быть автократом. И в таких случаях я смогу лишь надеяться, что вы меня простите.

Марта прищурила глаза. Ей все еще хотелось выглядеть сердитой, но у нее это не получилось.

– Ответное туше, – улыбнулась она.

Роджерс тоже еще раз улыбнулся и посмотрел на часы.

– Мне нужно позвонить. Почему бы вам не связаться с Лиз и Даррелом и не ускорить это дело. Так что до скорой встречи. Марта расслабила плечи и отступила в сторону.

– Майк? – обратилась она, когда тот уже прошел мимо. Роджерс остановился.

– Да?

– И все же вы причинили слишком большую боль сенатору, – сказала она. – Сделайте мне одолжение, позвоните ей позже, просто убедитесь, что с ней все в порядке.

– Я собирался это сделать, – ответил Роджерс. – Я ведь тоже умею прощать.

Глава 21

Четверг, 14

часов 55 минут, Гамбург, Германия

Вот уже битый час, не добавивший ему особых радостей, Боб Херберт не слезал с телефона.

Сидя в своем кресле-каталке и пользуясь персональной линией, он посвятил часть времени переговорам с Альберто Гримоутизом, своим помощником в Оперативном центре. Свежеиспеченный доктор психологии пришел в центр прямо из Университета Джонса Хопкинса, и ему не занимать было ума и хороших идей. Альберто был, конечно же, очень молод, ему не доставало богатого жизненного опыта, но зато он проявлял исключительное трудолюбие, и Херберт относился к нему, как к брату-подростку.

Вопрос номер один, как сказал Херберт, заключался в том, чтобы постараться определить, чью из разведок своих союзников можно потрясти на предмет самой свежей информации о немецких террористах. Они подозревали, что, кроме израильтян, британцев и поляков, эти группировки никто внимательно не отслеживает. Никакие другие страны не испытывали столь сильного и продолжительного внутреннего страха перед немцами, как эти.

Херберт не стал прерывать связь, пока Альберто сверялся с базой данных по их собственной агентурной разведке. Эта информация содержалась в электронной папке, которую Херберт окрестил “подкожными запасами” Оперативного центра, и значилась как ЗАПИС – зарубежные подпольные источники сведений.

Херберт каждый раз стеснялся клянчить данные у других разведок, однако его собственные источники в Германии были достаточно хилыми. До объединения Западной Германии с Восточной Соединенные Штаты очень активно помогали ФРГ разрабатывать террористические группировки, появлявшиеся с Востока. После воссоединения американская разведка постепенно ушла из страны. Немецкие террористы стали европейской заботой. Из-за обглоданного до костей бюджета и ЦРУ, и Национальное бюро разведки, и другие сборщики информации разрывались на части, чтобы не уступить Китаю, России и Западному полушарию.

Нашим умникам стало не до того, чтобы разбираться с еще одной горячей точкой, создающей серьезные проблемы, с горечью подумал Херберт.

Конечно, даже если предположить, что у других государств и есть агентура в Германии, это вовсе еще не значит, что они будут готовы поделиться информацией. Со времен скандалов, связанных с утечкой сведений из разведслужб США в восьмидесятые годы, которые нашли широкое освещение в прессе, другие правительства крайне неохотно рассказывали о том, что им известно, не желая компрометировать собственные источники.

– Хаб и Шломо располагают четырьмя и десятью действующими агентами соответственно, – сообщил Альберто. Он имел в виду коммандера Хаббарда из британской разведки и Ури Шломо Зохара из израильского “Моссада”.

Поскольку телефонная линия не была защищена, Херберт не стал вдаваться в подробности. Да ему и так было известно, что в Германии большинство из агентов Хаббарда заняты пресечением поставок контрабандного оружия из России, а израильтяне отслеживают потоки вооружения, направлявшегося к арабам.