Готовность номер один
Шрифт:
Потом командир засмеялся на какую-то реплику генерала и сказал:
— Хорошо, включим его в список. Это верно: плох тот летчик, который не мечтает стать космонавтом…
Стахов вспомнил этот разговор командира соединения с Турбаем, и настроение у него еще больше упало.
Он шел к командному пункту напрямик, кратчайшим путем, и ориентиром ему служило песчаное возвышение, на котором медленно вращался квадратный домик без окон. Чудо-домик нацеливал в небо огромные изогнутые крылья антенны. Летчик знал, с решетчатых крыльев срывались
Несколько минут тому назад где-то далеко-далеко радиолуч натолкнулся на летящий самолет и, отразившись, пришел назад, лег на янтарном экране радиолокатора слабой зеленоватой точкой… Одной засечкой больше, одной меньше — попробуй-ка в этом разобраться! Но она, эта новая засечка, не ускользнула от взора операторов. Им нередко приходилось вести по локатору сразу несколько целей, помня не только номер каждой, но и четко представляя себе, какой тип самолета за этим номером скрывается, какими летно-тактическими данными он обладает.
— Обнаружена цель! — передал оператор на КП и произвел опознавание цели: это был скоростной бомбардировщик.
Оперативный дежурный приказал произвести расчет на перехват…
В стратосфере, где температура около шестидесяти ниже нуля, где машина хуже слушается человека, потому что воздух сильно разрежен, майор Жеребов должен был перехватить противника и сбить его.
Старый командный пункт, куда держал путь Стахов, находился в небольшом березнячке, отделявшем аэродром от военного поселка.
Узкая каменная лесенка привела Стахова в обширное полукруглое помещение, стены и потолок которого были обтянуты материалом, скрадывающим звуки. Здесь всегда казалось несколько мрачновато, и только низкие столы штурманских расчетов, застланные полупрозрачной калькой, освещались мягким желтоватым светом. На одном из столов, его называли столом боевого применения, уже была нанесена планшетистами схема наведения.
— Вам задача: курс восемьдесят градусов, — говорил в микрофон стоявший у стола штурман наведения, — высота одиннадцать тысяч метров.
— Вас понял, — прозвучал в динамике голос Жеребова.
Больше всего Стахов любил эти напряженные минуты поединка в воздухе, когда все земные дрязги, невзгоды и волнения кажутся никчемной суетой, а твои слабости, от которых ты не хочешь освободиться и которые не хочешь признать за собой, сами по себе отходят на второй план, уступая место чему-то большому и настоящему. Как бы ему хотелось сейчас оказаться на месте майора!
Стахов подсел к затемненному пологом экрану с нанесенной на него цветным мелком схемой наведения и стал следить за полетом Жеребова.
Перехватчик сообщал о погоде:
— Десять баллов. Нижняя кромка шестьсот метров. Местами осадки. Видимость пять-шесть километров.
Когда речь идет о десяти баллах — значит, небо сплошь затянуто облаками. Судя по показаниям на экране, перехватчик шел в облаках. Юрий знал,
Стахов не спускал глаз с перехватчика, а вернее, с голубенькой искорки, передвигавшейся по экрану локатора.
— Цель справа, — сообщил офицер наведения перехватчику и назвал удаление ее. — Высота цели двадцать тысяч метров.
Воображение Стахова нарисовало перед глазами необозримый холодный простор огромных высот и два маленьких самолета, мчавшихся с невероятной, если не сказать, чудовищной скоростью к точке встречи, заранее рассчитанной штурманом наведения и уже отмеченной на карте. Через несколько минут перехватчик по указанию с КП начнет выполнять маневр, чтобы выйти в выгодное положение для атаки.
Но в следующую же секунду Стахов увидел на экране, как цель изменила курс. Штурман наведения стал уточнять выход перехватчика в точку.
Оператор доложил, что высота цели тоже все время меняется. Этого нужно было ожидать. Ведь скрытность — одно из условий, необходимых для выполнения всякой боевой задачи. И там, на большой высоте, в холодном околокосмическом пространстве летчики скоростного бомбардировщика это отлично знали.
Между тем, попав в зону, просматриваемую локаторами, противник, маневрировавший по скорости, курсу и высоте, применил помехи, и тотчас же на земле, в темном помещении командного пункта по оранжевому экрану локатора торопливо побежали светлые блики. Постороннему трудно узнать, куда, с какой скоростью и на какой высоте пошла цель. Ничего решительно не разобрать на экране.
А узнать это нужно во что бы то ни стало. Без этих данных штурман наведения не сможет уточнить расчет на перехват, а летчик, который сидит в кабине скоростного ракетоносца, не знает, куда ему лететь.
Стахов по укоренившейся привычке представил, что контрольная цель — вражеский самолет. Ведь подобную ситуацию никогда нельзя сбрасывать со счетов. Этот самолет мог оказаться и носителем термоядерного оружия. Если бомбовозу удастся прорваться к объекту, это повлечет за собой страшные разрушения и гибель многих, многих тысяч людей.
Стахов не спускал глаз с экрана, по которому веером разбегались желтые искорки. Ну где тут отметка от самолета противника? Пальцы летчика впились в плечо штурмана наведения.
— Не нужно волноваться, — спокойно заметил штурман наведения. Он привык к подобным ситуациям в воздухе. — Повысится давление, Айболит не допустит к полетам. К тому же, милейший, это мое личное плечо… — Он быстро отстраивается от помех.
— Вам высота десять тысяч шестьсот, — подчеркнуто спокойно передал он летчику-перехватчику.