Говардс-Энд
Шрифт:
Однако Онитону суждено было произвести сильное впечатление на Маргарет. Она смотрела на него как на свой будущий дом, и ей не терпелось сразу же познакомиться с пастором и с местным обществом и, если возможно, увидеть, как протекает здешняя жизнь. Это был рыночный город — маленький рыночный городок, какие часто встречаются в Англии, — который веками обслуживал уединенную долину и прикрывал наши походы против кельтов. Несмотря на торжественность момента, несмотря на ошеломляющее веселье, которое встретило Маргарет в зарезервированном салон-вагоне на Паддингтонском вокзале, ее чувства были обострены, и она внимательно следила за происходящим. И хотя Онитон в конце концов оказался одним из ее многочисленных фальстартов, она запомнила его навсегда, как запомнила и то, что там произошло.
Из Лондона на свадьбу ехали лишь восемь человек: Фасселлы — отец с сыном; две англичанки из Индии, которых звали миссис
Тихое и мягкое урчание экспресса «Грейт вестерн» не самый плохой фон для беседы, и путешествие прошло довольно приятно. Любезность двух мужчин была выше всяких похвал. Они поднимали окна для одних дам и опускали для других, звонком вызывали слугу, перечисляли названия колледжей, когда поезд плавно шел через Оксфорд, и ловили книжки и ридикюли, когда те падали на пол. Однако в вежливости Фасселлов не было ничего нарочитого: от нее веяло привилегированной частной школой и хоть чересчур подчеркнутой, но мужественностью. На наших спортивных площадках было выиграно больше битв, чем на поле при Ватерлоо, [39] так что Маргарет кивала обаянию, которое не вполне одобряла, и ничего не сказала, когда ее попутчики перепутали названия оксфордских колледжей. «Мужчину и женщину сотворил их»; [40] путешествие в Шрусбери подтвердило это спорное утверждение, и длинный застекленный салон-вагон, который двигался так плавно и был таким удобным, стал теплицей, где вызревала проблема пола.
39
Аллюзия на слова герцога Веллингтона: «Битва при Ватерлоо была выиграна на спортивных площадках Итона».
40
Книга Бытия, 5:2.
В Шрусбери они вдохнули свежий воздух. Маргарет очень хотелось оглядеть окрестности, и, пока остальные заканчивали чаепитие в «Вороне», она аннексировала один из автомобилей и поспешила прокатиться по удивительному городу. Водителем был не верный Крейн, а итальянец, который обожал опаздывать. Когда они вернулись в гостиницу, на пороге стоял Чарльз — невозмутимый, но с часами в руке. Все в полном порядке, сказал он ей, — она не последняя. И нырнул в кофейную комнату. Оттуда до нее донеслось: «Ради Бога, поторопите женщин. Так мы никогда не уедем». Чарльзу ответил Альберт Фасселл: «Только не я. Свои обязанности я уже выполнил», — а полковник Фасселл высказал мнение, что дамы напрашиваются на расстрел. Вскоре появилась Майра (дочь миссис Уоррингтон), и, поскольку она была кузиной Чарльза, получила от него небольшую взбучку: девушка меняла свою очаровательную шляпку для путешествия в поезде на очаровательную шляпку для путешествия в автомобиле. Затем вышла сама миссис Уоррингтон, ведя за собой тихую девочку. Две англичанки из Индии всегда приходили последними. Горничные, обслуживавшие путешественников агенты и тяжелый багаж уже отбыли по боковой ветке на ближайшую к Онитону станцию, но следовало еще сложить пять шляпных коробок и четыре дорожных несессера, надеть пять плащей, защищающих от дорожной пыли, чтобы в последний момент снять, потому что Чарльз объявил их ненужными. Сборами с неизменным благодушием руководили мужчины. В половине шестого компания была готова и выехала из Шрусбери по Уэльскому мосту.
В Шропшире не было уединенности, присущей Хартфордширу. И хотя из-за быстрой езды Шропшир лишился половины своего очарования, ощущение холмистой местности все же передалось путешественникам. Они приближались к опорам моста, отталкиваясь от которых Северн начинает течь на восток, становясь английской рекой, и солнце, садившееся за «валлийских стражей», било им прямо в глаза. Забрав по дороге еще одного гостя, они повернули на юг. Дорога шла вдалеке от высоких гор, но перед путешественниками поднимались отдельные вершины, закругленные и пологие, по цвету отличные от земли внизу, и очертания их менялись медленно. Тихие тайны копошились за этим волнистым горизонтом: запад, как всегда, отступал, унося с собой некую загадку, которую, возможно, не стоит разгадывать, но которую человеку практическому все равно никогда не разгадать.
Говорили о тарифной реформе. [41]
Миссис Уоррингтон только что приехала из колоний. Как и многие другие критики империи, подкупленные имперскими благами, она не решалась высказаться откровенно и лишь восхищалась радушием, с каким ее принимали, и предостерегала родную страну от легкомысленного отношения к молодым титанам.
— Они угрожают отделением, — взволнованно говорила она. — И что с нами тогда будет? Мисс Шлегель, вы позаботитесь о том, чтобы Генри действовал разумно относительно тарифной реформы? Это наша последняя надежда.
41
Предложение увеличить пошлины на товары, ввозимые в Британскую империю, чтобы защитить торговлю внутри империи.
Маргарет весело призналась, что она выступает на другой стороне, и обе начали цитировать каждая из своей настольной книги, а мотор уносил их все ближе к холмам. Холмы скорее вызывали любопытство, чем потрясали воображение, ибо их очертания нельзя было назвать красивыми, а розовые поля на вершинах напоминали разложенные на просушку носовые платки великана. Неожиданно выступающая горная порода, появляющиеся роща или «лес», коричневый и лишенный деревьев, — все указывало, что дальше их ждут дикие места, но доминирующим цветом был зеленый, цвет сельского хозяйства. Воздух стал прохладнее; последний раз они поднялись в гору и увидели внизу Онитон: церковь, расходящиеся от нее дома, замок и опоясанный рекой мыс. Рядом с замком стоял серый особняк, незамысловатый, но милый, а прилегающие к нему земли тянулись от одного конца мыса до другого — такого рода особняки строились по всей Англии в начале прошлого века, когда архитектура все еще оставалась выразительницей национального характера. Вот и усадьба, сообщил Альберт через плечо и вдруг ударил по тормозам. Автомобиль замедлил ход и остановился.
— Простите, — сказал он обернувшись. — Не могли бы вы выйти из машины? Вон через ту дверь справа. Не волнуйтесь.
— Что случилось? — спросила миссис Уоррингтон.
Сзади подъехала вторая машина, и сразу послышался голос Чарльза:
— Сейчас же высадите женщин.
Вокруг столпились мужчины, и Маргарет вместе с остальными, кто сидел в машине, спешно высадили и препроводили в другой автомобиль. Что произошло? Когда затарахтел мотор, открылась дверь придорожного домика, и какая-то девушка, повернувшись к ним, принялась громко кричать.
— В чем дело? — воскликнули дамы.
Не говоря ни слова, Чарльз проехал сотню ярдов и лишь потом ответил:
— Ничего страшного. Ваш автомобиль только что задел собаку.
— Так остановитесь! — в ужасе закричала Маргарет.
— Но с ней ничего не случилось.
— Правда ничего не случилось? — спросила Майра.
— Да.
— Пожалуйста,остановитесь! — попросила Маргарет, подавшись вперед. Она встала, и другие пассажирки схватили ее за колени, чтобы она не потеряла равновесие. — Я хочу вернуться. Пожалуйста!
Чарльз не обращал внимания.
— Там остались мистер Фасселл, — сказал кто-то, — и Анджело, и Крейн.
— Да, но ни одной женщины.
— Полагаю, немного… — миссис Уоррингтон потерла ладонь, — будет куда нужнее, чем любая из нас.
— Этим займется страховая компания, — заметил Чарльз. — А Альберт обо всем договорится.
— Но послушайте, я все равно хочу вернуться! — повторила Маргарет разозлившись.
Чарльз не обращал на нее внимания. Автомобиль с удравшими пассажирами очень медленно ехал дальше, вниз с холма.