Говорящие часы. Честная игра. Бей ниже пояса, бей наповал
Шрифт:
— Верно. Кроме того, я вложил значительные средства в одну звукозаписывающую фирму.
— В «Дэйзи рекордс»?
— Точно. Вы знакомы с шоу-бизнесом.
— Я знаком только с этими двумя компаниями, — объяснил Джонни, — и только потому, что компания «Лэнгер» опубликовала песню «Я люблю леденцы на палочке», а «Дэйзи рекордс»…
— Выпустила диск с этой песней, — закончил за него Палеолог, кивая. — Сейчас мы здесь одни, мистер Флетчер, без свидетелей и адвокатов, и потому можем говорить откровенно. Мне известно, что песня
— Любой дурак поймет, что песенка про фруктовые ириски превратилась в песенку про леденцы…
— Но к несчастью, мистер Флетчер, иногда присутствующие на слушании дела присяжные оказываются теми самыми дураками. Они-то и могут вам достаться, — сказал мистер Палеолог и улыбнулся. — Гораздо лучше договориться о компенсации полюбовно.
— Ну, что ж, — согласился Джонни, — сумма в шестьдесят пять тысяч долларов вполне уместна.
— В таком случае мы договорились?
— Все не так просто, мистер Палеолог. Из-за этой песни было совершено убийство Вилли Воллера…
— Убийство? Вы выбрали совершенно отвратительное слово, мистер Флетчер.
— Убийство — отвратительное явление, мистер Палеолог.
— Конечно, конечно, сэр. — Мистер Палеолог сцепил пальцы рук и продолжил: — Я занимаюсь бизнесом уже много лет и признаю, что кое-что из совершенного мною за эти годы не может служить образцом морали. Но я никогда не был замешан в убийстве и ни при каких обстоятельствах не смог бы найти оправдание насильственной смерти. Тем не менее я понимаю ваши опасения. О том, что автор песни «Фруктовая ириска» — Вилли Воллер, я читал в газетах, мистер Флетчер. Оттуда же я узнал о том, что вы и мистер Крэгг были свидетелями его смерти…
— Его убийства.
— Пожалуйста, не надо! Однако в газетах не было ни слова о том, каким образом вы заполучили права на «Фруктовую ириску».
— Ее выиграл в кости мой приятель Сэм Крэгг.
— В самом деле? Я не уверен, что это обстоятельство будет принято судом во внимание, учитывая последовавшую за этим кончину мистера Воллера.
— Вы же сказали, что не хотите доводить дело до суда, мистер Палеолог.
— Действительно, я ненавижу судебные разбирательства. Есть ли у вас, однако, иные доказательства того, что песня в самом деле стала собственностью Сэма Крэгга… кроме того факта, что рукопись находится у него?
— Автор сделал запись об этом на самой рукописи.
— Можно на нее взглянуть?
Джонни некоторое время колебался, но все же извлек текст песни из кармана и подал его Палеологу.
Делец прочитал надпись, сделанную рукой Вилли Воллера: «В благодарность за неоценимую услугу я передаю все права на указанную песню, „Фруктовая ириска“, Сэму Крэггу. Вильям Воллер».Потом задумчиво кивнул:
— Хотя здесь не хватает нескольких страниц, созданных юристом, я не сомневаюсь,
Мистер Палеолог приятно улыбнулся и открыл ящик, встроенный в изголовье дивана. Он достал оттуда сложенный лист бумаги и чек бледно-голубого цвета.
— Вот, мистер Флетчер, чек, выписанный на имя мистера Крэгга на сумму шестьдесят пять тысяч долларов. А вот свидетельство о совершении сделки. Если мистер Крэгг подпишет его, то я передам ему чек…
— Не могу ли я за него расписаться?
— Можете, если у вас есть доверенность.
— Ой, — сказал Джонни, — а это обязательно?
— Естественно. По телефону он сказал мне, что дал вам право вести переговоры от его имени, и я предположил, что вы можете и расписываться за него.
— Пожалуй, я дал маху, — расстроенно сказал Джонни. — У меня нет с собой доверенности.
— Я предполагал, — с печальной улыбкой сказал мистер Палеолог, — что раз вы пришли без мистера Крэгга, то захватили ее с собой.
— Она будет готова завтра утром.
— Но я надеялся, что сделка состоится сегодня.
Джонни устремил на Палеолога долгий взгляд:
— Мистер Палеолог, вы когда-нибудь слышали о человеке по имени Морис Гамильтон?
— Не думаю.
— Иногда его называют букмекер Мори.
— Весьма запоминающееся имя, но я не понимаю…
— В отеле «На Сорок пятой» в его номере играют в кости. Именно там Сэм и выиграл песню «Фруктовая ириска». Сегодня утром Мори предъявил нам ультиматум. Либо мы отдаем ему оригинал, либо…
— Либо что?
— Нас навестят его друзья. Час назад они увели Сэма из отеля. Поэтому я и не смог получить от него доверенность.
Джонни почувствовал на себе пытливый взгляд карих глаз мистера Палеолога.
— Так вы говорите, его зовут Морис Гамильтон?
Джонни кивнул. Палеолог снова нажал на какую-то кнопку у изголовья. Открылась дверца, за которой обнаружился телефон. Палеолог достал его и набрал номер.
— Генри, — сказал он в трубку, — я хочу немедленно поговорить с человеком по имени Морис Гамильтон. Его еще зовут букмекер Мори, если я не ошибаюсь.
Он повесил трубку, но оставил телефон у себя на коленях.
— Мистер Флетчер, часто ли вы имели дело с этим мистером Гамильтоном?
— Время от времени ему удавалось вытягивать из меня по нескольку долларов, однако вчера я поставил на лошадь по кличке Пурпурный Фазан и выиграл у него значительную сумму.
— Да, да. Сумма была впечатляющей.
— Двести тридцать два доллара, — сказал Джонни, — но Мори выплатил мне лишь тридцать.
— Вы, наверно, не застраховали ставку?
— Похоже, что я единственный чудак в Нью-Йорке, который делает ставки на бегах, но никогда не слышал о страховке. Кому же следует платить страховку?