Говорящий ключ
Шрифт:
Спуститься с утеса по его неровным, но совершенно отвесным стенам, казалось невозможным. Николай Владимирович и Большаков внимательно осмотрели стены утеса со всех сторон, молчаливо переглянулись. Лишь в одном месте, с восточной стороны, стена была более неровной, и в ней виднелись трещины.
— Николай Владимирович, я сумею спуститься... Честное слово, сумею, я цепкий... разрешите? — Афанасий Муравьев, волнуясь, стал доказывать Воробьеву, что он, пользуясь выступами и трещинами, благополучно сойдет на землю.
— А потом что? Хорошо, что ты, например, такой ловкий, — слезешь, а Большаков, а Нина? Нет, Афанасий, рисковать напрасно нельзя, надо поискать другой выход. Плохо, что канат у нас короткий, его хватит лишь до середины утеса.
— Больше ничего не придумаешь, все равно кому-то надо спускаться... так лучше мне... Мне приходилось альпинизмом заниматься.
— Погоди, кажется, Большаков что-то придумал.
Кирилл Мефодиевич достал из вещевого мешка моток веревки, размотал его, сделал на конце петлю. Все следили за его действиями. Проводник подошел к обрыву, отделявшему утес от склона сопки.
— Пробовать надо, может быть, зацепимся вон за тот камень, — сказал он, засовывая в карман трубку.
Каменистая гряда, по которой разведчики перебрались на утес, развалилась не вся. Со стороны склона сопки сохранилась часть этого гребня. Его край обрывался над пустотой подобно мосткам, от которых только что отчалил пароход. Шагах в пяти от обрыва на гряде лежала глыба гранита, на нее-то и собирался закинуть свой аркан Большаков. Камень был не особенно велик. Он лежал прямо на поверхности и мог поползти при натяжении каната, когда люди станут перебираться по нему через пропасть. Это сразу же понял Воробьев и с сомнением покачал головой.
— Испыток не убыток, — Большаков протянул веревку Муравьеву. — Бросай, ты сильней меня, пожалуй.
Несколько попыток Афанасия оказались тщетными. Он горячился, бросал аркан сильно, а накрыть им камень не мог. Петля падала то дальше камня, то правее, то левее. Виктор и Саня путались под ногами, советуя замахнуться посильнее или послабее. Воробьев молча протянул руку, отобрал аркан. Однако забросить петлю на камень так, чтобы она захлестнулась вокруг него, оказалось не просто. Николай Владимирович зря надеялся на свою меткость: пятнадцать шагов, отделяющие камень, показались ему длиннее, чем сотня метров до мишени. Петля упрямо ложилась в стороне от камня.
— Придется мне... по-стариковски, — взялся за аркан Большаков. Расправив плечи, он ловко метнул свернутую в кружок веревку. Петля развернулась в воздухе и точно накрыла камень. Большаков, с улыбкой взглянув на разведчиков, потянул конец веревки к себе, петля, охватив камень, прочно затянулась вокруг него.
— По-стариковски? — удивленно протянул Муравьев. — С первого раза накрыл, здорово!
— Молодой был, оленей домашних маутом ловил. Аркан такой ременный. — Большаков что есть силы потянул веревку, камень шевельнулся. Проводник взглянул на Воробьева. — Плохо — не выдержит тяжести, сползет, однако.
— Николай Владимирович, он не успеет сползти, как я на той стороне буду, взмолился Афанасий.
— Нет, нет. Афоня... Ты слишком тяжелый, в два раза тяжелей меня, — заволновалась Нина. — Николай Владимирович, вы знаете, я в школе первой была по физкультуре... Сколько раз лазила по канату, на турнике работала. Я легче всех.
— Сказала тоже... самая легкая! А я еще легче, — выдвинулся Виктор. — Мы с Саней по канату с баржи на берег спускались, дальше этого будет. Правда, Саня?
— Правда... честное слово, правда, товарищ начальник! Лазили, тренировались.
— Вот! Я легче ее, сразу переберусь, — Виктор подтянул ремень на своих широких шароварах. В лице мальчика появилось решительное выражение, он взялся за веревку у самого провала.
— Постой! — рука Воробьева легла на плечо Виктора. — Я тебе не разрешал... нет? Отойди. Придет твой черед, будешь перелезать. — Он движением руки отстранил огорченного Виктора, потеплевшим взором обвел всех и остановил его на Сане. Даже по сравнению с Виктором Саня казался в два раза легче. Тот, без слов поняв начальника экспедиции, шагнул к нему, сбросил с плеч вещевой мешок, положил к ногам ружье и со всегдашней своей степенностью, внешне совсем не волнуясь, сказал:
— Я, товарищ, начальник, мигом...
— Будешь слушать мою команду. Скажу: тише, значит, тише, быстрей, так быстрей. А сейчас я тебя привяжу на всякий случай. Если камень поползет, то мы тебя живо вытянем обратно. — Взяв у запасливого Большакова тонкую прочную веревку, геолог обвязал ее вокруг талии мальчика. — Давай!
Воробьев встал рядом с Большаковым. Саня ухватился за канат и через секунду повис над пропастью. Он перебирался не только руками, но и ногами, стараясь не глядеть вниз. Саня с детства боялся высоты; стоило мальчику забраться на дерево или на крышу, взглянуть вниз, и у него кружилась голова. В такие минуту Саня крепче сжимал руки и торопливо спускался на землю. Теперь, повиснув над глубоким провалом, он собрал всю силу воли, чтобы побороть желание взглянуть вниз. Мальчик видел голубое небо, плывущие по нему кучевые облака, слышал ободряющий голос Воробьева:
— Не спеши... Хорошо, хорошо...
Разведчики, затаив дыхание, следили за мальчиком и за камнем на другой стороне пропасти. Камень лежал неподвижно. Воробьев и Большаков крепко держали конец каната. У середины каната Саня повис на одних руках, сообразив, что так будет видней, где удобней уцепиться за край провала. Через минуту ноги мальчика нащупали опору, он рывком подтянулся за канат и выбрался наверх.
— Есть, товарищ начальник!
Все облегченно вздохнули. Дав Сане с минуту передохнуть, Воробьев приказал ему собирать камни и наваливать их на глыбу, захлестнутую веревкой. Тот, проверив, прочно ли держится петля, принялся за дело и скоро натаскал порядочную кучку тяжелых камней.
— Виктор! — произнес Воробьев. — Теперь покажи ты свою ловкость, а ты Саня, поможешь ему выбраться.
Виктор слегка побледнел и, не ожидая, когда его обвяжут веревкой, повис на канате. Перебирая одними руками, он быстро добрался до противоположной стены.
— Плохо, Виктор, — строго заметил Воробьев, когда мальчик встал рядом с Саней. — Здесь не урок физкультуры, форсить не к чему. Нина, ваша очередь... Привязывайтесь покрепче.
— За меня не бойтесь, Николай Владимирович, — взглянула на него девушка и ее легкая фигурка в лыжном костюме закачалась над пропастью. Воробьев, Афанасий и Большаков, туго натянув канат, без напряжения удерживали его.