Говорящий со зверями
Шрифт:
– Сядь на землю, - приказал я варге, - и упрись как-нибудь руками. Чтобы не упасть...
Рината, молча, выполнила приказание. Села, чуть расставив вытянутые ноги, и упёрлась в землю отставленными назад руками.
Отлично, - подумал я, создавая "усик", - куда бы его ей воткнуть? Где будет проще и удобнее?
Я, выбирая, провёл "усиком" сверху вниз, начав от лица, точнее от шеи Ри, сделав задумчивый пируэт возле её груди, потом очертил круг у живота, а затем опустился ниже.
Бедренная артерия, - подумал я, - похоже, будет лучше всего...
– Э! Ты чего делаешь? Ты... куда?
– внезапно всполошилась "донорша".
Что - куда?
Я открыл глаза, чтобы понять причину её волнений. Кончик замершего рядом с Ри "усика", был точнёхонько направлен в
– У тебя там самая свежая кровь, - ухмыльнулся я, - ты что, против использования этого места?
– Эээ... против!
– Ну ладно, недотрога... возьму тогда из ноги. А то ещё потом будешь говорить, что я тебя чего-то там лишил... Претензии предъявлять станешь...
Рината злобно зашипела на меня, втянув голову в плечи.
– Не дёргайся, - сказал я и воткнул "усик" ей в бедро.
Спустя пару мгновений процесс пошёл. Сидя на земле, Рината напряжённо смотрела на ярко-алую трубочку, выходившую из её ноги и исчезавшую в моей груди. Я же, "перекачивал" её кровь Дане и следил за ними обоими.
Сколько можно взять крови? На лекция такого вопроса не рассматривали... Буду ориентироваться по состоянию. Как начнёт ей "плохеть" - закончу... Чу! Энергопотоки Ринаты "бледнеет"! Заканчиваем... Так! И что у меня получилось? Хммм... Результат есть! Энергетические линии Даны стали меньше пульсировать. Нет, эффект всё одно есть, но уже меньше. И кислород в крови "приподнялся". Ба! Почки "тормозят"! Похоже, возвращаются к нормальной работе. Всего-то, оказывается, крови не хватало! Ну, я и дилетант... Ладно, если я нашёл решение, то сейчас я ещё добавлю!
– А ну-ка!
– скомандовал я, открывая глаза, слегка побледневшей Ринате, - тащи сюда ещё кого-нибудь! Кровь пить буду...
Анжелина
Мокрая голова Киры неспешными толчками двигается среди качающихся солнечных бликов, вызывая острое чувство зависти. Эх, я бы тоже сейчас искупалась! Потная, грязная, до сих пор в песке. Просто противно. Но с моей рукой... Нельзя мне в воду лезть. Аальст вчера так и сказал - не мочи, говорит. У тебя там воспаление. С Даной закончу - тебя посмотрю. А пока вот - заваривай и пей! Противовоспалительное.
С этими словами он достал, вот так, прямо из воздуха, серый полотняный мешочек, и кинул мне на колени. В нём оказались полурастёртые стебли какой-то засушенной травы. Какой именно, я не поняла. Курс лекарственных трав нам читают, но как-то слабо я в них разбираюсь...
Заварив, получила настой тёмно-зелёного цвета, с запахом настолько отвратительным, что я даже, поначалу, не рискнула взять в его в рот. Но Кира приказала. Пришлось подчиниться и выпить. На удивление, на вкус, трава оказалась не настолько противной, как запах. Пожалуй, даже получше, чем мясо киллоса. Вот то гадость, так гадость! Хоть нас и учили, есть всякую дрянь, чтобы отбить чувство брезгливости, но одно дело, когда можно после занятий прополоскать рот и забыть до следующего раза, и совсем другое, когда есть больше нечего и мерзкий привкус весь день стоит во рту...
Кира, доплыв до середины озера, повернула обратно.
Ничего, - подумала я, наблюдая за ней, - сейчас рука заживёт, и я тоже искупаюсь. После настоя из травы Аальста, стало как-то полегче. Хоть руку по-прежнему дёргает и печёт, но уже не так. Вообще-то странно. У нас, у варг, обычно раны быстро заживают. И почти бесследно.... А тут - рука распухла, и приходить в норму, похоже, не собирается. Может, у киллоса какие-то - "особые когти"? С магией или ядом, не дающим заживать? Если так, то это плохо. Сколько руку тогда ещё лечить придётся? А ведь мы в походе. Раненый - это обуза. Не хочу быть обузой! Хорошо, что правая целая. Можно шотан держать, сражаться, если придется... Да и рисую я правой... Может, если Аальст начнёт меня лечить, рана заживёт быстрее? Оказывается, он сильный целитель. Вон, Дану, буквально из лап Хель вырвал. Понятно было, что с такими ранами ей не жить. Просто мурашки по спине бегают, когда я на неё смотрю. А архивариус - копается в ней своими щупальцами и хоть бы что! Впрочем, делает он это с закрытыми глазами. Может, с закрытыми глазами - не так страшно? Впрочем, какая разница - с закрытыми глазами или с открытыми он это делает? Он же видит что-то? Не может же он в слепую делать! Вчера кровь с нас собирал. Для Даны. Смотреть, как твоя кровь по какой-то трубке выходит из тела, ныряет в грудь Аальста, а из неё уже уходит к Дане... Бррр! Мерзкое зрелище! Что мне неприятно, я вида, конечно, не подала, варгам ран и крови боятся стыдно, но всё равно. Может, он это понял? Ведь крови с меня он взял совсем чуть-чуть. Буквально сразу остановился, сказав, что у него уже - "мозг клинит", что у меня воспаление и брать мою кровь нельзя. После чего и дал мне заваривать траву. А Дане явно лучше стало. Порозовела и её лицо перестало быть лицом умирающей... Уверена - он её спасёт! Молодец! Интересно... а кто он такой, этот Аальст? Уж то, что не архивариус - так это точно. Они такого не могут...
Кира доплыла до берега и, нехотя, начала выходить из воды. В это мгновение я почувствовала справа чьё-то присутствие. Сжав левой рукой ножны и зашипев от пронзившей её боли, я выдернула из них клинок и резко развернулась на источник эмоций. Аальст! Стоит, по пояс, выглядывая из кустов, словно громом поражённый. Глаза круглые, рот открыт, замер и смотрит куда-то вперёд. Поворачиваю голову в направлении его взгляда - Кира! Кира у кромки воды! С мокрыми, чуть завившимися волосами, вся в блестящих капельках воды. А из одежды на ней.... Ничего на ней нет! Грязный костюм она сняла, чтобы постирать, а нижнюю рубашку порвала, чтобы меня перевязать. Кира тоже почувствовала Эриадора. Она гибко изогнулась в его сторону и чуть пригнувшись, замерла, готовая действовать. Пауза. Кира с Аальстом смотрят друг на друга. От неё исходит чувство опаски и настороженного внимания, а от него... А от него - целый фейверк необыкновенно ярких и сильных эмоций! Восхищения, восторга, изумления и... желания! Однако немая сцена длиться лишь пару мгновений. Аальст захлопывает рот, закрывает глаза и трясёт головой, словно отгоняя наваждение. И всё исчезает! Весь это восхитительный фонтан чувств тускнеет и превращается в обычный, ровный равнодушный фон, который сопровождает архивариуса всю поездку. Аальст надевает на лицо маску скуки и превращается в того, кого мы привыкли видеть рядом с собой - высокомерного, спесивого и наглого дворянина. После столь сильных эмоций, вокруг становится буднично и серо...
– Что? Что это было?!
Ко мне, с обнажённым клинком и вытаращенными глазами подскакивает откуда-то Рината.
– Что случилось?!
– задаёт она мне вопрос.
– Да так...
– уклончиво говорю я, пожимая плечами.
Ри бросает взгляд на скучного Аальста, потом смотрит на голую Киру, неспешно, на носочках, направляющуюся к своей одежде.
– А-а! Он подглядывал!
– сделав вывод, радостно и громко кричит она, - я так и знала, что он - извращенец!
Аальст, сморщившись, смотрит на неё, словно прикидывая - в какую сторону ей начать откручивать голову?
– Уж за тобой я подглядывать не буду, - наконец говорит он, немного пожевав перед этим беззвучно губами, - не беспокойся!
– Это почему же?
– настораживается Ри.
– У тебя только голос удался - горластый. А всё остальное... Извини - не очень.
Князь демонстративно обегает глазами сверху вниз, а затем снизу вверх фигуру Ринаты. Со стороны Киры доносится эмоция злорадства и затем она "закрывается". Больше её "не слышно". Ри хмурится, и я чувствую, что она злится.
– Я к тебе, - произносит, подходя ко мне Эриадор, не обращая больше внимания на Ринату, - давай, посмотрим, что с твоей рукой.
– А Дана?
– С ней всё в порядке. Спит. В ближайшее время - не умрёт. Я две ночи без сна и зверски хочу спать. Поэтому, давай, быстренько посмотрим, чтобы потом тебе руку не пришлось отрезать, и я задрыхну!
– Хорошо, - кивнув, соглашаюсь я, подумав, что без руки мне будет очень плохо.
– Садись!
– приказывает Аальст, делая указующий жест рукой. Там, куда он показал, над землёй возникло белое клубящееся облако размером примерно с большое кресло.