Грабеж средь бела дня
Шрифт:
– Очень просто, - сказал Алешка.
– В бассейне. Он разделся, убрал одежду в шкафчик и ушел купаться. Пока он там пузыри пускал, ключики - тю-тю!
Ведь верно! Как же я сразу не сообразил. А значит, Лелька свои ключи прошляпила, когда этого таракашку выигрывала… А рядом Жучков сидел.
Вот он! Вот кто утащил журналы. Вот кто заманивал ребят в разные ловушки, тайком забирал у них ключи и передавал их жуликам, а потом возвращал на место. Вот почему он такой прилипчивый и любопытный. Вот почему он так разбогател в последнее время: и
…Жучков, Жучков… Но ведь были еще на подозрении хулиган Плотников и шантажистка Корзинкина. Тоже подходящие кандидатуры. Впрочем, Плотникова мы отбросили единогласно. У него такой характер… В общем, озорной. Если уж ему попадутся чужие ключи, то он не станет их передавать кому-нибудь, а лучше сбросит в унитаз в «мальчиковом» туалете.
А вот Корзинкина… Тут нужно подумать.
– Дим!
– вдруг воскликнул Алешка.
– А давай мы им провокацию устроим. Пусть они в нее вляпаются! Нам Любаша рассказывала, как в древности… Или в джунглях, я точно не помню, тигров ловят. Такую яму роют, большую, а в нее сажают козленков. Они там от страха блеют, а тигр это слышит. И он - прыг в яму, а обратно уже - нет, не получается, высоко.
– А «козленки»?
– спросил я, крайне заинтересованно.
Алешка на секунду задумался, а потом сказал:
– Ну и что? Зато мы все проверим и жуликов узнаем.
И я, дурак, согласился. Мне даже понравилось: ловушка. На живца. А живцом будет наша квартира. И она же - мышеловкой. Мы прихлопнем разом и Жучка (или Корзинкину), и его (или ее) сообщников.
Мы еще с ним пошептались, похихикали, представляя, какой сюрприз устроим ворюгам, и обсудили все детали «провокации», до самых-самых мелочей. Потому что папа не раз говорил, что иногда даже очень тщательно подготовленная операция может с треском провалиться из-за какого-нибудь непредусмотренного пустяка.
– Дим! Какая картина!
– в восторге орал Алешка.
– Жулики изо всех сил стараются, морочат нам голову, добывают ключи с риском для жизни, входят на цыпочках с мешками и чемоданами для денег в нашу квартиру, а там…
– А там, - подхватил я, - десять вот таких вот омоновцев нежно говорят им: «Добро пожаловать. А ну-ка, ребята, мордой в пол!»
Мы еще долго смеялись…
Мы бы еще не так смеялись, если бы знали, что из нашей «провокации» получится. Вернее сказать, мы бы не смеялись, а скорее - наоборот…
Бонифаций (очень кстати) отловил после уроков Алешку и сказал, что включил его в группу оформителей. Это значит, они должны подготовить актовый зал к новогоднему балу. Ну там разукрасить его, картинки всякие нарисовать, шарики развесить… Алешка у нас здорово рисует. Лучше всех в школе. Правда, папа говорит, что у Алешки какой-то… критический карандаш. Он очень здорово подмечает всякие недостатки у людей и здорово их, людей то есть, изображает. Но не обидно, а смешно. И Бонифаций поручил ему нарисовать большие такие сказочные иллюстрации на тему предстоящего праздника «Сказка наяву».
А Лешка, используя эту возможность, начал проводить в жизнь нашу «провокацию». Тяжело вздохнул и сказал:
– Ладно, Игорь Зиновьевич, сделаю. Только мне сегодня надо пораньше домой. Это очень важно!
– И надо сказать, что эти обычные житейские слова он проорал на всю рекреацию, как лозунги на митинге. Чтобы их услышало как можно больше народу.
Бонифаций даже отшатнулся от него и зажал уши. И тоже в ответ заорал:
– Ладно! Ты уж постарайся! А дело очень важное?
– На миллион денег!
– проорал Алешка.
И все, конечно, обернулись. Кто с удивлением, кто с интересом, а кто и с завистью.
Что ж, начало положено. Приманка готова. Теперь ее нужно подбросить под нос потенциальному жулику.
Лешка правильно сделал, что согласился войти в группу оформителей. Там будут ребята из разных классов, он среди них потрется - может, кто нужно, и клюнет на приманку. Ведь не исключено, что и Жучков, и Корзинкина - это просто роковые совпадения. Все равно - кто-то заберется в мышеловку, и она захлопнется. И прервет цепь злостных преступлений.
После уроков группа оформления собралась в актовом зале в полном составе, чтобы распределить обязанности. С девочками было проще всего. Им поручили нарезать из белой бумаги тысячу снежинок и надуть тысячу разноцветных шариков, которые закупил где-то оптом и по «доступным» ценам наш бравый охранник Фига.
Часть мальчишек обязали все эти снежинки нанизать на нитки и развесить под потолком. У них это здорово получилось. Особенно когда к этому делу подключились наши мастера-осветители. Когда в актовый зал раскрывались двери и получался из-за этого сквозняк, когда по снежинкам и по потолку забегали световые зайчики, то казалось, будто в зале идет прекрасный густой настоящий новогодний снег.
А с шариками не очень получилось. Во-первых, когда их надували, они лопались. А во-вторых, они здорово красились. И наши бедные девочки некоторое время ходили с раздутыми щеками от постоянных усилий, плохо слышали от постоянного треска, а главное - все перемазанные в разные цвета.
Бонифаций страшно разозлился и послал меня за Фигой. Когда он пришел, Бонифаций сказал ему:
– Жора, сядь вот здесь, в уголке. И поработай.
Он поставил перед охранником большую картонную коробку, набитую сдутыми шариками, и заставил его их надувать.
– Пожалуйста!
– ухмыльнулся (или ухмыльнулась?) Фига.
– С нашим удовольствием.
– И он набрал воздуху в свою широченную грудь.
«Наше удовольствие» закончилось, когда пятый по счету шарик взорвался у него под носом. А так как Фига выбирал шарики разного цвета в надежде, что какие-то из них выдержат, то его плоское лицо стало похоже на палитру живописца, где в художественном беспорядке смешиваются все цвета радуги.
Тут он разозлился, забрал коробку и, рявкнув: «Ну я ему устрою!», отправился на рынок.