Грабеж средь бела дня
Шрифт:
И вот Алешка догадался, как получение информации (иначе говоря - подслушивание) поставить на техническую основу. Эту задачу он решил элементарно. Выковырял из старого диктофона микрофончик и замаскировал его на папином столе, под настольным календарем, а проводки вывел под плинтусом в нашу комнату и присоединил напрямую к динамику.
Мы испытали это примитивное устройство и остались довольны.
И вот теперь оно нам очень пригодилось. Правда, когда участковый начал свой «доклад», папа тут же окликнул нас из кабинета:
– Эй, граждане!
– Мы чуть не прокололись, забыв, что динамик включен на полный звук. Хорошо еще, папа не разобрал, что у нас в комнате не телевизор заорал, а его собственный участковый.
Мы тут же убавили звук и насторожили уши.
Участковый сообщил папе, что, проведя неотложные оперативные мероприятия, он установил: квартирные жулики использовали для вывоза награбленного один и тот же автомобиль марки «Газель», но с разными номерами. Иногда в преступных эпизодах фигурировал большегрузный автомобиль типа «КамАЗ». На нем увозили украденную мебель.
– На участников краж вышли?
– задал папа неприятный вопрос.
– Тут такое дело, - замялся участковый.
– Фактически они пока не установлены, но теоретически, видимо, почувствовали, что я их вот-вот нащупаю.
– Откуда такая уверенность?
– Кражи прекратились, товарищ полковник. Резко и категорически.
Мы с Алешкой переглянулись: знал бы товарищ участковый, почему прекратились кражи и какая огромная и опасная работа стояла за этим «резко и категорически».
Вообще со слов лейтенанта получалось, что именно его личными стараниями прекратились кражи в нашем родном микрорайоне. Это было обидно. Но ничего, скоро он узнает истину. Когда в отделение милиции мы доставим всю банду да еще с вещественными доказательствами.
И мы тихонько похихикали. Но после некоторых слов участкового нам стало не до смеха.
– Тут, товарищ полковник, вот какая подозрительная деталь просматривается.
– Это лейтенант проговорил как-то неуверенно, с неохотой. Будто ему было очень неприятно сообщать старшему по званию такие факты, которые его очень огорчат.
– И эта деталь не одна.
– Подробнее, лейтенант, - попросил папа.
– Разберемся вместе.
Лейтенант собрался с духом.
– Мы долгое время не могли установить, как преступники выходят на нужные объекты. Ведь в каждой квартире, которую они ограбили, было что взять. И более того, кражи совершались в самое удобное и безопасное время. Когда в доме отсутствовали хозяева…
– И к какому же выводу вы пришли?
– Однозначно: преступники получали нужную информацию.
– От кого?
– Вот мы и думаем…
– Долго думают, - хихикнув, шепнул мне Алешка.
– …Вот мы и думаем. А тут позвонил в отделение директор нашей школы, уважаемый и заслуживающий доверия человек. Он сообщил нам, что, скорее всего, эта информация получена из… классных журналов. Правда, он категорически отказался сообщить, откуда у него эти сведения и кого он подозревает.
Это делает честь нашему директору - однозначно!
– Дальше, - в папином голосе что-то такое нам послышалось. Нежелательное.
Участковый тяжело вздохнул и продолжил:
– В одной из квартир владелица обнаружила совершенно непонятным образом попавшего туда… полковника милиции. В виде… манекена.
– Так!
– Папин голос обрел хорошо знакомую нам жесткость.
– Прибывший по вызову гражданки наряд милиции застал возле этой квартиры… несколько детей.
– Ну и?…
– Двое из них - ваши, товарищ полковник, - чуть слышно закончил участковый. Ему было очень неловко.
– Все?
– В папиной интонации мы с облегчением уловили чуть заметную усмешку.
– В дополнение: дважды на месте преступления я сам их обнаружил. Причем их объяснения не выдерживают критики, товарищ полковник. Когда я задал им вопрос: что вы здесь делаете, они ответили знаете что?
– Участковый перевел дыхание.
– Они, оказывается, относили белье, полученное в прачечной, на помойку. Представляете? Белье после стирки - на помойку! Да еще за два квартала от дома!
– А что?
– не удивился папа.
– Они могут. Они и не такое могут. Но я выясню эти подозрительные детали, не беспокойтесь.
Мы - две «подозрительные детали» - опять переглянулись и поняли друг друга без слов: бандитов нужно немедленно задержать и сдать в милицию. Иначе как бы нам самим туда не загреметь.
И мы, не дожидаясь законных репрессий со стороны родного полковника, помчались к Милке.
По дороге, не сговариваясь, мы забежали к разгневанной Анне Степановне.
Я позвонил в дверь, и на пороге возникла величественная дама невысокого роста.
– Чем обязана?
– строго спросила она.
– Мы извиниться пришли, - жалобно (очень артистично) пролепетал Алешка и стал чертить носком сапога по полу. Опустив голову.
– Ну?
– Анна Степановна одновременно обеспокоилась и обрадовалась. Ей, наверное, очень нравилось, когда перед ней извинялись. Неизвестно за что. Наверное, перед ней весь мир был в чем-нибудь виноват.
– Это мы вам вчера звонили, - еще жалобнее пролепетал мой брат.
– Про вашего Гришу.
– И Лешка предусмотрительно уточнил, указывая на меня: - Вот он…
– Мы озорничали, - «признался» я.
– Это не озорство, - подняла палец Анна Степановна.
– Это - хулиганство. И я его просто так не оставлю. Не надейтесь!
А мы и не надеялись. Мы сразу поняли, что таким, как эта маленькая, но массивная тетя, чистосердечного раскаяния мало. Ей нужно еще и наказать чистосердечно раскаявшихся.
– Мы больше не будем, - заученно и равнодушно пообещал Алешка.
– Не надейтесь.
И мы, выполнив свой долг, побежали к Милке.
Надо сказать, что в этот раз она гораздо быстрее поняла, что нужно сделать, и отнеслась к нашей идее с гораздо большим доверием. Даже с восторгом…
Через минуту мы уже шагали по направлению к Ведьминому углу. Обсуждая на ходу детали предстоящей операции.