Граф-затворник
Шрифт:
– Уверена: двух Сиборнов достаточно злодею и без меня.
– Сильно подозреваю, в данный момент у негодяя в руках лишь один, – проговорил Алекс, словно обращаясь к самому себе. – Нет лучшего средства выманить Ричарда, чем наличие его драгоценной сестрички в руках человека, от которого он так старательно прячется. Даже такой сильный, упрямый и почти неустрашимый Рич не сможет оставаться в стороне, если вы окажетесь во власти этого животного, мисс Сиборн.
– Не сможет, – согласилась она и опять тяжело вздохнула. – Этот негодяй, наверное, действительно
– Спасибо. Я тоже за вас беспокоюсь и не хочу, чтобы вы попали в лапы злодея, – угрюмо произнес граф, устремив взгляд на маячившую впереди крышу конюшни. Как будто он считал, что и так сильно ей уступает.
– Тогда забудьте обо мне и найдите Маркуса прежде, чем его увезут еще дальше, – потребовала она и подавила дрожь от мысли, что этот замкнутый человек отправляется навстречу опасности ради ее братца-шалопая.
– Слушаюсь, ваша светлость! – Он отвесил насмешливый полупоклон.
– Я не имею подобного титула.
– Но, без сомнения, скоро его обретете, – мрачно пробормотал он, словно это был непростительный для нее грех.
Глава 7
Маркус Сиборн прилагал все силы, чтобы вынырнуть из странной пелены снов и теней. Он несколько раз зажмурился, с трудом приоткрыл глаза и вздрогнул. Тусклый свет освещал незнакомую узкую комнату; он был уверен: никогда раньше ее не видел. Черт, кажется, вчера он выпил столько, что хватило бы утопить целую флотилию. В голове били барабаны, уши различили собственные стоны, вдобавок внезапно затошнило.
– Выпейте-ка это, – услышал он рядом чей-то раздраженный и решительный голос.
Маркус что-то проворчал.
– Не спорьте, а делайте, что говорю! – рявкнула женщина и поступила просто: запрокинула ему голову и влила в рот столь желанную влагу, чуть не утопив в ней молодого человека.
– Г-р-р! – только и удалось выговорить Маркусу. Он сильно закашлялся: организм пытался избавиться от попавшей в трахею жидкости, не дожидаясь, пока ему помогут.
Женщина сунула ему под нос удивительно чистый ночной горшок из белой керамики и держала все то время, пока он извергал содержимое своего несчастного желудка. Маркуса бросало то в жар, то в холод, он дрожал, как больной пес, и страстно желал одного – чтобы его оставили в покое.
– Дайте мне хоть как-то прийти в себя, – завопил он.
– Я хочу этого не меньше вас, – хмуро пробормотала она, глядя, как он пытается нащупать чашку с водой, которой только что едва не захлебнулся. Казалось, она явно жалела, что не до конца его утопила.
– Тогда уходите! – грубо приказал Маркус.
– Да с удовольствием! – крикнула она.
– Уйдите и дайте наконец мне спокойно умереть.
– Дверь заперта. Мне приказали следить, чтобы вы были живы и здоровы, иначе моей семье будет худо, – сердито ответила женщина.
Тут Маркус понял: кто-то решил сыграть с ним жестокую шутку и запер в комнате с сумасшедшей.
– Наверное, чтобы хоть на пару благословенных минут избавиться от вашего сварливого языка и мерзкого нрава, – проворчал он и попытался понять, что с ним такое. Не припоминалось, чтобы хоть раз он испытывал такую жуткую слабость, даже после буйной ночи с нереспектабельными друзьями. – Черт, как будто получил дубиной по голове, – пробормотал он и попытался встать, но все вокруг закружилось, и он плюхнулся обратно.
– Почти, – согласилась его мучительница и совершенно не удивилась, когда он обнаружил на затылке здоровенную шишку.
– Могли бы хоть сделать вид, что сочувствуете, – возмутился он, ощупывая ушиб, и вздрогнул от боли; на него снова нахлынула тошнота.
– А какая вам разница?
– Мне было бы легче.
– Ничего подобного. Вы валялись бы здесь больным и жалким, а потом совсем зачахли бы, – возразила она.
Маркусу удалось выдавить кривую улыбку. Его опоили, вырубили и заперли в комнате с незнакомой ему особой. В ближайшее время он точно не заскучает.
Алекс Фортин наконец остановил усталого коня. С этого места открывался знаменитый вид на Эшбертон. В угасающих лучах позднего августовского заката поместье прямо-таки светилось и переливалось, поражало роскошью. Граф отсутствовал два дня – занимался поисками, – и все впустую, если не считать острого ощущения не в своей тарелке и еще больше нервирующих слухов. Кроме того, он еще сильнее укрепился в решении удерживать Персефону дома, пока не победит врага Сиборнов. Он проследит, чтобы она оставалась в безопасности и не потеряла задора, который так его восхищал.
Алекс постарался стряхнуть усталость, появившуюся не только от утомительной погони за призраками. Он сжал коленями теплые бока лошади и направил ее к старому особняку. Граф сожалел, что не смог привести с собой хороших новостей. Три столь видные особы просто не могли так бесследно исчезнуть в упорядоченной, многолюдной жизни Англии девятнадцатого столетия. Но создавалось впечатление, будто какая-то божественная сила унесла их на волшебный остров в море, недосягаемый для людского любопытства. И это значило только одно: Алекс что-то упустил, не заметил какой-то подсказки, каково местонахождение юного Маркуса. Да и сам враг по-прежнему оставался неуловимым, а у Рича хватало хитрости раствориться в воздухе, как будто его никогда не существовало.
Разумеется, неизвестный противник прилагал все усилия, чтобы оставаться неузнанным, и делал это успешно. Несколько недель мучительных размышлений не помогли Алексу приблизиться к разгадке его личности. Очень тревожный знак. Он ведь опытный офицер разведки, из-за чего его, собственно говоря, и передали в руки лучшего специалиста по пыткам, когда он все-таки попал в плен. Но сейчас ему не удалось обнаружить никаких следов незнакомца, похитившего не кого-нибудь, а члена богатого и могущественного клана Сиборнов. Негодяй украл парня прямо из-под носа родственников, и оба как сквозь землю провалились.