Графиня по вызову
Шрифт:
— Я ничего не вижу! — в раздражении воскликнул Арман. — Ты что, по запаху, что ли, их различаешь?!
И он действительно стал подносить карты к носу. Я весело рассмеялась.
— Можешь не сомневаться: запах тут ни при чём, — заверила я.
— А что же тогда?
— Даже и не пытайся, всё равно не скажу.
В действительности на рубашку каждой карты были нанесены помогавшие опознать её пятна. Вот только делалось это специальным прозрачным раствором, в результате чего их можно было разглядеть лишь при определённом освещении
— Я знаю! — воскликнул вдруг Арман.
И, непоследовательно откинув карты на стол, выскочил из комнаты.
Некоторое время спустя он вернулся, держа в руках новую колоду.
— Посмотрим, как ты справишься теперь, — заявил он.
Я только ухмыльнулась. Подавшись вперёд, осведомилась:
— На что будем играть на этот раз?
— Всё то же? — неуверенно пожал плечами Арман.
— Мне надоело играть на деньги, — капризно сказала я. — Скучно. Давай на какую-нибудь вещь. Дорогую или нет, мне всё равно. Ну, скажем… — Я обвела его оценивающим взглядом. — Скажем, вот эта подвеска?
Арман без колебаний снял с камзола упомянутую мной вещицу и положил на стол.
— Что ставишь ты?
Я промолчала, с улыбкой предоставляя ему оглядеть мой наряд.
— Например, серьги? — предложил он.
— Собираешься носить их сам? — сострила я. — Впрочем, ладно, если захочешь, можешь подарить Лидии. — Я сняла серёжку и повертела её в руках. — Хотя… Знаешь ли, эти серьги мне всё-таки дороги. Люблю этот оттенок зелёного. Если не возражаешь, я принесу другие.
Арман не возражал. Через пару минут я возвратилась со шкатулкой, в которой хранилась пара серёжек — тех самых, что я надевала накануне, в форме цветов.
— Устраивает? — уточнила я.
После того, как Арман кивнул, захлопнула крышку и отодвинула шкатулку, чтобы она не мешала играть.
Распечатав колоду, Арман принялся тасовать карты. Поручить это занятие мне он не рискнул. В принципе, конечно, правильно делал. Вот только главное он уже пропустил. Ибо, отодвигая шкатулку, я незаметно надавила на пружину, запустив бесшумно работающий механизм. Поверхность крышки частично сдвинулась внутрь шкатулки, заменившись на другую, зеркальную. Благодаря нынешнему расположению шкатулки я видела отражение сдающихся карт.
Партию, разумеется, выиграла.
— Эти карты никак не могли быть краплёными, — пробубнил Арман, сверля меня взглядом.
— Никогда не будь в этом уверен, даже если покупаешь новую запечатанную колоду — посоветовала я, принимая подвеску.
Нет, данная конкретная колода была на момент продажи 'чиста'. Вот только к моменту окончания партии я успела пометить приличную часть карт. Так что теперь потребности в зеркале не было, и, едва она отпала, я так же осторожно нажала на пружину во второй раз, возвращая шкатулке прежний вид.
— Хочешь сыграть ещё? — поинтересовалась я у Армана.
— Пожалуй, с меня хватит, — мрачновато ответил тот.
Расстраивал его не столько проигрыш, сколько отсутствие разгадки. Но там я ничем ему помочь не могла. Я не раскрываю своих секретов.
Глава 7
Широкий балкон, на который я вышла из гостиной, объединял несколько комнат второго этажа. Он был таким просторным, что отчасти походил на зал, расположенный под открытым небом и лишённый одной из стен. И мебель здесь была вполне внушительная, хоть и отличалась от установленной во внутренних помещениях. Отличалась главным образом материалом, который был более устойчив к сырости. Но это влекло за собой и различия в стиле.
Потолок не отсутствовал совсем, скорее прикрывал площадь балкона только на треть, и был украшен искусной резьбой. Кроме того, его якобы подпирали декоративные в действительности колонны, обвитые лианами. Последние хоть и нарисованные, но исполнены настолько натурально, что смотрятся, как живые.
— Любуетесь красотами?
Рэм подошёл бесшумно и теперь остановился рядом, опираясь локтем о бортик и окидывая сад небрежным взглядом.
— Решила немного отдохнуть в одиночестве.
Интересно, поймёт ли он намёк?
Конечно же, не понял. Или не захотел понять.
— Вы не выглядите усталой. — Что это, констатация или комплимент? — У вас, напротив, цветущий вид.
— Да, я знаю, он у меня такой всегда, — заверила я, приглядываясь к его собственному лицу. — А вот вы выглядите не очень. Что с вами приключилось? Неужели пчела ужалила в губу?
Царапина уже заживала, хотя по — прежнему просматривалась на щеке тончайшей полоской. А вот укус на нижней губе был виден вполне отчётливо.
— Ещё какая пчела.
Теперь обе его руки покоились на бортике, а сам он, чуть наклонив голову, разглядывал не сад, а меня.
— Наверное, вы это заслужили, — хмыкнула я.
— Не будьте так жестоки, — притворно огорчился он. — Я же побитый жизнью, изломанный человек.
— О! — впечатлилась я. — И откуда вы так хорошо осведомлены о содержании разговоров, ведущихся на женской половине? Что, подслушивали, согнувшись в три погибели перед замочной скважиной? Или какая-то придворная дама, вхожая в этот тесный круг, регулярно пересказывает вам все подробности? Впрочем, можете не отвечать: уверена, что верно второе.
— Всех подробностей я бы не вынес, — рассмеялся Рэм. — Но не могла же она пропустить такое. Однако мы отвлеклись. Теперь мы знаем, что я страдаю от душевного излома и, значит, со мной следует обходиться трепетно.
Говоря всё это проникновенным голосом, он взял мою руку в свою и принялся потихоньку перебирать пальцы.
— Не льстите себе, — фыркнула я. И, ласково ему улыбнувшись, добавила: — Вас ещё можно ломать и ломать.
После чего извлекла свою руку из его пальцев и демонстративно положила её на бортик.