Графиня по вызову
Шрифт:
Нельзя сказать, что всё это время я провела в одиночестве. Горничные и камердинер заходили регулярно. Раз в несколько часов появлялся лекарь. Кроме того, многие заглядывали, чтобы навестить раненого и справиться о его здоровье. В первую очередь это был, конечно же, Рикардо. Один раз пришёл Велэско. Даже герцог Кальво соизволил снизойти до визита. Кардинал появлялся, но не слишком часто и времени у постели проводил не много. На его лице читались верные признаки усталости: события последних дней добавили ему работы, которая полноценно не прерывалась ни днём, ни ночью. Арман появлялся
Рэм едва заметно пошевелил губами. Глаза по — прежнему были закрыты. Я подошла, приложила руку ко лбу. Похоже, жар, наконец-то, спал. Лекарь заметил первые изменения к лучшему несколько часов назад. Я окунула чистую тряпицу в воду, отжала и увлажнила с её помощью пересохшие, потрескавшиеся губы. Потом прошлась по комнате, разминая ноги, и худо — бедно помассировала себе шею. После многочасового сидения в кресле она как следует разболелась.
Погуляв по комнате, выглянув в окно, я снова расположилась возле кровати. Дверь почти сразу же открылась, и в комнату вошёл кардинал в сопровождении Гратена.
— Леди Аделина, — поздоровался Монтерей.
— Ваше преосвященство.
Гратен пододвинул второе кресло, установив его рядом с моим.
— Говорят, за всё это время вы ни разу не покинули покоев моего племянника более, чем на пять минут, — проговорил кардинал, садясь.
Я не была уверена, что это — утверждение или вопрос, поэтому на всякий случай уточнила:
— Думаю, это преувеличение. Один раз я отсутствовала минут пятнадцать.
— Вот как.
Кардинала явно не слишком впечатлила моя поправка. Какое-то время он молча смотрел на племянника и, казалось, забыл о моём существовании.
— Ему стало лучше, — негромко сообщила я. — Жар почти совсем спал.
— Да, я знаю, — кивнул кардинал. — Благодарю вас.
И правда. Тот факт, что кардинал не слишком много времени проводил у постели раненого, не означал, что он не в курсе любых, даже малейших изменений в состоянии здоровья последнего. Уверена, ему обо всём докладывали молниеносно.
Я тоже кивнула в знак того, что понимаю ситуацию, и перевела взгляд на Рэма. Кардинал же, напротив, повернулся ко мне.
— Скажите, леди Аделина, — сейчас он разглядывал меня с любопытством, от которого мне становилось слегка не по себе, — вам известно, что мой племянник интересовался у меня возможностью устроить ваш развод?
Я изумлённо приподняла брови.
— Нет, ваше высокопреосвященство. — Думаю, в этот момент трудно было бы усомниться в моей искренности. — Я не имела об этом ни малейшего представления. — Немного подумав, я добавила: — Его высочество как-то раз завёл со мной разговор на эту тему. Спросил, как бы я отнеслась к разводу. Но он утверждал, что граф Монтерей ничего не знает об этой беседе и очень бы рассердился, если бы узнал. Принц говорил со мной по собственной инициативе.
— Думаю, именно так оно и было, — согласился кардинал. — И тем не менее мой племянник говорил об этом
Я не знала, что сказать, поэтому просто молчала, переваривая эту информацию. К счастью, кардинал и не потребовал от меня незамедлительного ответа.
— Идите спать, леди Аделина, — сказал он. — Вам надо отдохнуть.
Я поморщилась, не намеренная следовать его совету, и призналась:
— Я не доверяю горничным.
Понятное дело, я не опасалась, что кто-нибудь из служанок надумает отравить Рэма. Но и в том, что они окажутся достаточно внимательными в то время, как сам он не может попросить того, в чём нуждается, сильно сомневалась. Объяснять это кардинала не пришлось.
— Я сам сменю вас, леди Аделина, — с лёгкой улыбкой заметил он. — Надеюсь, мне вы доверяете?
Пожалуй, отрицательный ответ мог иметь неприятные последствия. К тому же, что кривить душой, я действительно нуждалась в отдыхе.
— Хорошо, — склонила голову я. И поспешила предупредить: — Но далеко я не уйду, просто прилягу ненадолго в соседней комнате.
— Как вам будет угодно.
Я поднялась с кресла и осмотрела прикроватный столик, удостоверяясь в том, что там имеется всё необходимое.
— Когда он чуть — чуть приоткрывает рот, это значит, что он хочет пить, — сказала я кардиналу. — И ещё…Если он начинает покачивать головой из стороны в сторону, надо приподнять повыше подушку. И о любом изменении в его состоянии нужно сразу же сообщить лекарю.
Я задумалась. Вроде бы всё, остальное и так очевидно. Встретилась глазами с кардиналом и почувствовала себя не в своей тарелке. Монтерей смотрел на меня с любопытством, чуть прищурившись, словно изучал меня, а вовсе не слушал то, что я говорю. Спрашивать его о последнем я не решилась, понадеявшись, что всё же кардинал не тот человек, что станет пропускать подобное мимо ушей.
Я вышла в соседнюю комнату и легла на диван с твёрдым намерением проспать не более получаса. Положила под голову удачно подвернувшуюся подушку, уже чувствуя, как тяжелеют веки.
Я с большим трудом открыла глаза, почувствовав, как кто-то укрыл меня одеялом.
— Гратен, — пробормотала я, снова опуская веки и обхватывая подушку руками. — Я очень устала и немного посплю. Если будете пользоваться ситуацией, не будите меня.
И уснула, так и не узнав, как приближённый кардинала отреагировал на мои слова.
Когда я снова открыла глаза, за выходящим на запад окном алел закат. Стало быть, мой сон длился не менее трёх часов. Из соседней комнаты доносились негромкие голоса. Это было…уютно, словно слушаешь, как трещит огонь в камине, грея в руках бокал с вином. Я немного полежала, глядя в потолок. Туман сна постепенно развеивался.
Послушав ещё немного, я села так резко, что перед глазами заплясали яркие белые точки. Или я сошла с ума, или один из голосов принадлежит Рэму. Второй — кардиналу, но это как раз не удивительно. Волна радости быстро уступила место чувству, весьма похожему на досаду. Надо же, я сидела у его постели сутки напролёт, а он очнулся именно тогда, когда я согласилась отойти.