Гранд-адмирал. Том третий
Шрифт:
— Так точно, сэр, — заявил командир разрушителя.
Гилад стоял, неуклюже переминаясь с ноги на ногу, пока я заканчивал изучение оперативных сводок.
Его поза, выражение лица, движение пальцев рук, непроизвольно сжимающихся и разжимающихся, выдавали нетерпение.
— У вас есть вопросы, капитан, — констатировал я.
— Да, сэр, — произнес тот. — Моло Химрон…
Пеллеон замялся, очевидно не зная как сформулировать свою инициативу и не нарушить тем самым пару-тройку положений Военно-дисциплинарного Устава, начиная с «Обсуждение и критика решений командования» до «Неподчинения приказа командира».
— Могли ли мы поступить иначе, кроме как выполнить его просьбу, — обозначил я не высказанный вопрос.
Капитан облегченно вздохнул.
Тот
— Да, сэр, — ответил он.
На мониторах моего компьютера были открыты все данные, какими мы обладали по существу вопроса «спящих агентов» Снежной Королевы. Республиканские, имперские наблюдения, рапорты немногих уцелевших после пленения на «Лусанкии».
Взлом республиканских сетей Корусанта и получение сверхсекретной информации позволяли мне легализовать часть моих собственных «послезнаний». То, чем владеть имперский военачальник просто не мог.
— Смерть полковника Моло Химрона — тяжелый удар и невосполнимая потеря для всех нас, — произнес я избитую фразу. Которая, как ни странно, являлась единственным, достаточно точным и емким. — Однако, иного выбора у нас не было. Химрон это знал лучше нас всех. А потому он совершенно верно оценил свою перспективную опасность и принял решение, которое не каждому под силу: принести себя в жертву ради высшей цели.
— Я понимаю, сэр, — вздохнул Пеллеон. — Но… Мы могли отправить его на какой-нибудь режимный объект, приставить охрану и проводить лечение, поиски информации о том, как бороться с программированием «спящих агентов»… Не говоря уже о том, что в данный момент мы лишились источника клонов подготовленных разведчиков-диверсантов.
— Утверждение в корне неверное, капитан, — возразил я. — У нас имеется банк данных — слепок памяти Химрона. У нас имеется запас крови Химрона, пригодный для клонирования. По самым скромным прикидкам мы можем создать порядка нескольких тысяч клонов полковника и это будут прекрасные агенты. То, что останется после него, наследие Химрона. Однако вы забываете простой факт. Полковник Химрон был профессионалом своего дела, это неоспоримый факт. Но у нас имеются и другие агенты. Которые так же эффективны. И на данный момент они не представляют опасности. Наших клонических мощностей хватит для того, чтобы производить необходимое нам количество оперативников и агентов до тех пор, пока мы не сможем наполнить соответствующие спецслужбы оригинальными кадрами и выпускниками собственных академий.
— Но, лечение… — заикнулся было Гилад, однако сам себя остановил. — Сэр, «спящих агентов» может быть множество. Даже в нашем флоте — просто мы их не выявили еще, или Айсард их не активировала. Или же на захватываемых территориях они тоже могут быть…
— «Спящим агентом», дожидающимся активации, может быть абсолютно любой, — согласился я. — Но в то же время мы не можем подозревать каждого и ожидать удара в спину от любого юнги или матроса, ходящего по палубе вашего разрушителя или любого другого корабля. Паранойя никогда не доводила до чего-нибудь хорошего.
— Но, как-то же это лечится! — настаивал Гилад.
— К сожалению нет, капитан, — с нескрываемой грустью заметил я. — Теперь в нашем распоряжении есть информация о ряде разумных, которые так или иначе побывали на «Лусанкии». Вкупе с представлением о «спящих агентах», которые мы имели до этого, можно составить представление о том, с какой угрозой мы столкнулись.
Пеллеон терпеливо дожидался разъяснений.
— Любой, попавший на «Лусанкию» подвергался соответствующей обработке Айсард и ее специалистами, — не заставил я себя ждать. — Пленники ее личной тюрьмы становились агентами Империи, выполняли заказные убийства по заданию Айсард, а впоследствии, когда их раскрывали, они принимались утверждать, что совершили свои злодеяния под принуждением. При этом, ни один из них не мог ничего вспомнить о том, когда он был обработан, каким образом и где. Капитан Тайко Селчу, нынешний командир «Разбойной эскадрильи» и Корран Хорн, пилот
— Но лишь по той причине, что Айсард наносила удары по бывшим повстанцам, не так ли? — уточнил командир «Химеры».
— Именно, — согласился я. — Сейчас же Снежная Королева действует против своих врагов. И среди них так же есть имперцы.
— И мы, — мрачно добавил Пеллеон.
— И мы, — согласился я. — Не нужно тешить себя мыслью о том, что программирование можно каким-то способом выявить — республиканские спецслужбы, на которых работают бывшие имперские медики и профильные специалисты широкого профиля. Следы обработки обнаружить невозможно — и полковник это прекрасно знал. Как и то, что не может ни контролировать, ни по факту — отвечать за действия, совершенные в практически невменяемом состоянии. Ни одно сканирование, ни одна проверка не выявят подготовки такого агента. Любой медицинский дроид или профильный специалист сообщат, что пациент здоров. И мы в перспективе получаем казуальную ситуацию, при которой верный долгу и Присяге военнослужащий по факту совершил преступление, будучи «спящим агентом». Но при этом его помыслами и действиями руководил не он сам, а внедренная на уровне поведенческих реакций и в глубины бессознательного программа. И мы не можем осудить такого человека за совершенное им преступление — потому что по факту сделал это не он. А отпустить его на свободу — опасно. Даже если выслать за пределы Доминиона — нет никаких гарантий того, что он, опытнейший диверсант и убийца, не будет действовать нам во вред. Потому что никто и ни что не дает гарантии невозможности повторной активации. Запереть в специальном учреждении или тайной тюрьме до конца жизни… — Я сделал вид, будто обдумываю этот вариант. — Скажите, капитан, вам бы понравилось определенное количество оставшегося вам времени, а возможно что и всю жизнь, провести в четырех стенах, общаясь с дроидами и врачами, отвечая на вопросы, которые не имеют смысла для вас?
— Нет, сэр, — не стал противиться логике Пеллеон.
— И полковник Химрон так же понимал, что единственный допустимый вариант — это либо провести остаток дней взаперти, подобно лабораторному животному, на котором будут ставить опыты в попытке излечить, либо умереть. Он принял решение, волевой поступок офицера, верного долгу и Присяге.
— Я понимаю, сэр, но… — Пеллеон опустил глаза в пол. — Мы побеждаем… Несем потери, но… Химрон был с нами в начале пути, и я… Просто не могу смириться с тем, что он вот так просто…
Как и я.
Там, на астероиде, тайной базе Айсард, решение казалось неоспоримым.
Но, вернувшись на «Химеру», я раз за разом прокручивал в памяти все «за» и «против», чтобы…
Нет, это не поиск иного варианта. Скорее всего, лишь оправдание себя за то, что не смог сразу найти выход. Ведь, как говорится, он есть всегда.
Но тогда я его не видел.
И не вижу сейчас.
Химрон — глава моей разведки, которому известны многие секреты. Он обученный убийца и диверсант. Если он прошел обработку, то в руках настоящей Айсард было бы оружие, владеющее специальными навыками.
Его пробелы в памяти могли быть и последствиями травм, а могли быть и частью способа по затиранию информации об обработке. Ведь в прошлом Айсард промывала мозги пленникам на борту своего суперразрушителя, но теперь «Лусанкия» ей недоступна. Я сомневаюсь, что Новая Республика не изучила или уничтожила установки по промывке мозгов (наверняка где-то в недрах тайных складов республиканской разведки найдутся припасенные на «черный день» одна-две установки, которые нигде не значатся). Учитывая эмоциональное состояние Айсард на период захвата «Лусанкии» маловероятно, что она сама спрятала установки про запас. Но и этого нельзя исключать.