Граница джунглей
Шрифт:
– Ай, плохо! Злые муравьи нашли чичиланха и съели!
Выдра присел на корточки и пошевелил полуобглоданный аппарат палкой. Муравьи побежали от него врассыпную. Теперь Томас видел сам: насекомые обгрызли чичиланха наполовину, оставив механические детали, подшипники, лопасти винта, головную часть с процессором и телекамерами. Все остальное – то, что не успели съесть муравьи, – успело основательно подгнить и воняло падалью.
Выходит, Дикобраз был прав. Камеры-стрекозы были полумеханическими, полуорганическими роботами. Такие трудно сшибить камнем, зато можно убить отравленной стрелкой.
– Покажи
– Смотри. Только не трогай стрелы – там смерть.
Ага-ага, знакомая штука. Точно такая же, как в видении о жизни яхи на Новых Андах, навеянном Хилати – трубка из побега цекронии с вычищенной сердцевиной, тонкие стрелки длиной сантиметров в сорок, с заостренными концами. Выдра сам мог изготовить нечто подобное, и пользоваться таким оружием умел – это входило в приснопамятный курс выживания в сельве. Интересно, а как яхи готовят отраву? Бразильские индейцы варят яд кураре из коры разных деревьев и лиан: хондродендрон, курарея, абута, еще что-то там… При желании Выдра мог найти эти растения и даже приготовить яд. Но для варки нужен костер, а яхи ненавидят огонь.
– Как вы делаете отраву? – спросил он.
– Лягушки. У них смерть на коже. Нужно проткнуть лягушку, и она начинает умирать, злится, и на коже у нее появляется смерть. Если намазать смертью стрелу, она будет убивать все, во что попадет.
Ага. Тоже понятно: ядовитых жаб и лягушек в этой местности – хоть отбавляй.
– Вы, яхи, живете в чужом лесу всего несколько дней, и уже столько всего знаете, – сказал Выдра. – Большая часть плодов и ягод здесь ядовиты, а вы нашли съедобные и не отравились всякой дрянью. Разобрались, каких лягушек можно использовать для охоты. Как вы все это узнали?
– По запаху, – Хилати дотронулся пальцем до своего крючковатого носа с широкими ноздрями. – Когда ты, Выдра, смотришь на птицу, ты видишь, красная она или зеленая. Когда я нюхаю птицу, я вижу, можно ее есть или нет. Яхи – люди леса. Пусть этот лес чужой, пусть здесь слишком темно и земля сырая, но зато много хорошей еды. Яхи могли бы здесь жить, если бы их не убивали анчанчу.
– Значит, ты убил чичиланха. И что случилось потом?
– Они перестали прилетать, испугались. Чичиланха слабые и осторожные. Если жить в верхнем лесу, – Дикобраз показал пальцем вверх, в кроны деревьев, – то они туда не полетят. Потому что там много лиан и ветвей, а крылья у чичиланха слабые, они всего боятся. И поэтому анчанчу не могут найти тебя в верхнем лесу, чтобы убить. И мы, яхи, которые здесь остались, живем сейчас там – высоко, где обезьяны. И тебе надо перестать бояться и идти туда, Выдра. Там тебя не найдут. К тому же обезьяны – вкусная еда.
– Я чего-то не понимаю, – Выдра недоуменно покачал головой. – Вы чувствуете себя в этом лесу хозяевами. Почему же тогда вас так легко поймали в вашем собственном лесу? Разве вы не могли убить тех, кто охотился на вас? Или хотя бы убежать, спрятаться?
– Потому что здесь, на небе, все по-другому. Здесь анчанчу охотятся на нас без своего летучего огня, и становятся из-за этого слабыми. Ты говорил, что анчанчу хотят убивать каждый день по одному яхи, а что из этого получилось? Сколько дней прошло, а за это время вы смогли убить только двоих. Одного ты убил сам. Второго сегодня убила Оса.
– Убила?
– Да,
– А тот, чье место заняла Оса? Плохие анчанчу называли его Людоедом. Они сказали, что убили его.
– Он живой. И зовут его не Людоед, а Чумаха.
– Тогда еще непонятнее. Ну, с Вараном ясно – он был больной, безумный, сам дался в руки Осы. Но почему тот яхи, которого я убил, не удрал сразу? Почему сидел на дереве и не уходил?
– Он ждал тебя, чтобы поговорить. И он говорил с тобой – разве ты не помнишь?
Выдра вспомнил длинные печальные трели Зубастого, его задумчивую физиономию и покорную позу. Зубастый не собирался нападать на Выдру, это было видно сразу. Но кто в тот день знал, что перед Выдрой – не деградировавший выродок, а представитель разумной расы, приглашающий к диалогу?
– Мы увидели, что в лес привезли одного анчанчу без одежды, – продолжил Хилати. – Привезли тебя, и ты притворился, что ты яхи. И тогда мы решили, что анчанчу хотят говорить с нами, и что ты нужен для этого. Но ты поступил плохо, напал на яхи. Его звали Ачахана, он был хороший, мой друг был. Когда он понял, что ты пришел его убить, он хотел бежать, но опоздал – ты быстрее, ты хороший охотник, Выдра. И тогда мы поняли, что без шияхаси говорить с тобой не получится. На следующий день я поймал тебя в ловушку, дал жевать листья и ты стал меня понимать. Я поймал тебя как таруха. Это не просто так, в ночь перед этим я видел сон. У нас есть история про яхи по имени Анчичпача, он тоже видел сон про таруха.
– Тарух – это животное? – уточнил Выдра, уже догадываясь, что слово происходит от аймарского «taruka», и означает «олень».
– Да, такой большой зверь в нашем лесу, большой и вкусный-вкусный.
– У него есть рога?
– Да, шесть рогов и шесть ног. И зеленая чешуя. Очень сильный, с ядовитыми клыками, но вкусный!
Выдра хмыкнул. Ничего себе олень. Впрочем, с фольклором яхи следовало ознакомиться.
– Расскажи эту историю, – попросил он.
– Так вот, жил яхи Анчичпача, – начал Дикобраз. – Утром он проснулся и говорит: «Мне приснился тарух».
«Тарух? Это как же? Скажи нам, пожалуйста!» – стали упрашивать его жены.
«Вот иду я по лесу, – отвечает человек, – и вижу: упавшим деревом придавило таруха. Ох, и наелся же я его мяса, до сих пор икаю!»
«Почему бы тебе не попробовать – иди в лес, вдруг вправду найдешь таруха?» – сказали ему жены.
«Пожалуй, так и сделаю», – отвечал человек. Он сразу же отправился в лес. Когда он шел по тропе, ветром повалило дерево. Оно упало и задавило Анчичпачу. Жены ждали его, ждали, и пошли искать. Нашли мертвого Анчичпачу.
«А теперь пойдем искать таруха», – решили они. Искали здесь, искали там, тоже нашли. Это был большой тарух, хороший-хороший. На два дома мяса хватило.
– Какой же он хороший? – фыркнул Выдра. – Ведь из-за него этот человек погиб!
– Зато большой был, и вкусный! Ай, хороший!
– А при чем тут я? Ты сказал, что поймал меня как таруха, а этот Анчичпача вовсе его не поймал, наоборот – жизни лишился.
– Ничего ты не понимаешь! – рассердился Дикобраз. – Если увидишь сон про таруха, это к удаче на охоте. Тогда надо идти и делать ловушку из большого дерева. Я сон увидел, и пошел, и сделал ловушку, и поймал тебя. Что тут непонятного?