Граница в роще Сосновой
Шрифт:
— …Место действия армий противника: с севера на юг — от горы Сестра до берега моря. С запада на восток — от ручья Безымянного до шоссе. Начало завтра, 28 июля 1935 года, в 8.00. Окончание игры в 12.00, или по сигналу «сбор» с командного пункта. Командиры — только пионеры! Вожатые входят в состав штабов армий… Отличительные знаки: боец — красная или синяя повязка на правой руке, красная или синяя звездочка на груди. Звено — рота. Отряд — полк. Лагерь — армия. У командиров рот на повязке цифра «5». У командира полка — цифра «25»… Посредники… Количество очков подсчитывается по цифрам на повязках «пленных». «Убитых» не выручают. «Пленных» — выручают, если их еще не доставили в штаб армии противника и число выручающих в два раза больше охраны…
Каждый пункт приказа встречали сдержанным гулом, будто условия слышат впервые.
— Воль-но-о!.. А теперь решим, кто будет «красными» и кто «синими». Так как стороны к согласию не пришли, будем тянуть жребий. Кто вытянет короткую спичку, те «красные». Выделить представителей! — Иван Васильевич вынул две спички. У одной отломил половинку. Зажал обе спички в кулаке, головками вверх…
На трибуну поднялись представители: от «Металлиста» Сергей Синицын, от «Пищевика» Валька Гак. Валька ссутулился, руки сжаты в кулаки, будто он собирался драться. Белые веки прикрыли зеленоватые маленькие глаза. Сергей стоит прямо, чуть выставив вперед ногу, будто собираясь сорваться в бег. Только рука все тянется поправить нависающий на глаза светло-русый чуб.
— Какую? Ближнюю? — спросил Сергей, глядя в лицо противнику.
— Нет… дальнюю, — хрипло ответил Валька.
— А не пожалеешь?
— Хватит болтать! Тяни! — рассердился Валька.
Их руки переплелись, одновременно взялись за головки спичек, зажатых в кулаке Ивана Васильевича. Дернули…
По рядам «металлистов» прокатился воинственный победный клич: в высоко поднятой руке Сережки крепко зажата половинка спички.
— «Красные»! Мы «красные»! — вопили «металлисты».
— Мазила!.. Растяпа!.. Не мог… — неслось из рядов «синих» в адрес Вальки, растерянно хлопавшего ресницами.
Начальники лагерей с трудом навели порядок.
— Вопросы есть? — спросил Главный Судья.
— Есть! — из строя шестого отряда «Пищевика» шагнул вперед Миша Зайчиков — круглоголовый стриженный под машинку пацан лет десяти. — А что лучше, побольше наубивать противников или больше побрать в плен?
Смеялись оба лагеря. Такой маленький, а туда же: «наубивать»!
— В Красной Армии считают преступлением убивать пленных, — сказал Стрельников. — Если в игре вы сорвали повязку, то есть обезоружили противника, зачем же «убивать» его — срывать звездочку?
— А если повязку сорвал, а он сопротивляется?
— Ну это другое дело. Если враг не сдается, его уничтожают. Ясно?.. Только помните, что судьи будут считать так: за 10 пленных — 10 очков, а за 10 «убитых» только 5.
— Ага! А тогда никто не будет сдаваться!
— Нет, ребята. Ведь пленных могут выручить. А «убитые» сразу выходят из игры. Еще вопросы?
— Есть! А когда начнет работать разведка? Завтра с восьми?
— Хороша же будет ваша разведка, — усмехнулся Стрельников. — Разведка — глаза и уши командира. Разведка работает всегда!..
РАЗВЕДКА
Пока «красные» радовались, а «синие» ругали неудачника Вальку Гака и неохотно строились в походную колонну, Сережка, Арка и Боб прошмыгнули за корпусами в дальний угол двора, перемахнули через забор и, пробежав по шоссе метров триста, остановились. Две высоко нагруженные тюками машины им не годились. Зато третья шла пустая. Подняли руки. Машина стала.
— Послушай, дорогой! — попросил Арка. — Подвези нас, пожалуйста, на тот край села.
— Прыгай, чижики, быстро! В кабину хочешь? — спросил шофер Сергея.
— Спасибо. В кузове лучше. Ветерок.
— И то верно, — шофер захлопнул дверцу.
— Прячься! — скомандовал Сережка, и все трое растянулись на дне кузова, зарылись в груду рогожных кулей.
Проскочили мимо лагеря. Сергей узнал его по высоченным пирамидальным тополям около церкви. Впереди послышались песни, звуки оркестра. Шофер посигналил, сбавил скорость.
«Мимо колонны «синих» проезжаем, — подумал Сережка. — Только бы не подобрал кого. Тогда конец».
— Эй, дядя, подвези! — крикнули рядом.
— Валька! Кому говорю?! Гак, вернись в строй! — оборвал его строгий голос вожатого.
Сережка облегченно вздохнул… Промелькнула антенна у сельсовета. Голоса стали затихать. Прикрываясь рогожным кулем, Сергей приподнял голову. Далеко позади из-за поворота показалась колонна «синих». Высоко на древке покачивалось бордовое бархатное знамя. «Как-то с ним завтра будет?!» — подумал Сергей. Машина еще раз вильнула вправо, и за изгибом шоссе скрылась колонна «пищевиков»… Когда над головой замелькали тяжелые ветви громадных орехов, Сергей постучал по кабине:
— Приехали! Большое спасибо.
— Я думал, вы попрыгали, когда колонну обгоняли. Глянул, а в кузове одни мешки. Чего это вы попрятались?
— Да нет, мы… — промямлил Арка.
— Ну чего там. Мы же люди свои. Небось за кизилом собрались? Или на море покупаться всласть?
— Ага! Что-то вроде, — засмеялся Сергей. — Мы с начальством не в ладу.
— Во! Это разговор! Сам такой был. Ну, бывайте! — шофер махнул на прощание рукой, и машина укатила.
Шоссе у лагеря «Пищевик» пересекает проселочная дорога. Через кювет перекинут мостик. Друзья раздвинули заросли травы и нырнули под деревянный настил. Горячему Арке не терпелось:
— Ребята, давайте проберемся на хоздвор и заляжем в дровах!
— Ну и что мы там не видели? Узнаем, какой завтра обед будет? Лучше к домику руксостава, — предложил рассудительный Боб.
Сергей расправил на коленке листок бумаги с грубой схемой лагеря «Пищевик»:
— Сперва обмозгуем. Глядите. Вот столовая. Вот домик руксостава. Библиотека. Корпуса… Где будет военный совет, а?
— В столовой, — выпалил Арка. — Там места много.
— Скорей, в домике руксостава, — настаивал Боб.