Граничник
Шрифт:
Воротник остановился у нее и постучал. Сильно, требовательно — иначе бы и не услышали. Когда прошла минута и никто на стук не вышел, он пожал плечами, и повторил процедуру.
Стефан ухватился за доски и взлетел на забор. Там и замер, не решаясь спрыгивать. У калитки, метрах в трех, сидели в напряженной позе два здоровенных пса. Молча сидели, не лаяли, только смотрели так, что спускаться к ним не возникало никакого желания. Дескать, слазь, мяско, нас уже очень давно не кормили.
Это были волкодавы, специально натасканные на демонов. Они их чуяли и с некоторыми даже могли на равных сражаться. У каждой
— Хозяева! — закричал Стефан, удивительно легко сохраняя равновесие. — Долго гостям под дверями стоять?
Собаки на его крик только ушами дернули и все. Ни брехать не стали, ни за хозяевами отправляться — сидели, смотрели на Стража и ждали. Наконец, дверь особняка отворилась и на крыльцо вышел ревнитель.
Я сразу понял, что это был именно ревнитель, а не Страж, хотя он был не в форменной рясе, и не носил каких-то опознавательных знаков. Обычный мужик средних лет, одетый в домотканые штаны и рубаху, в овчинном жакете — как ему не жарко, лето же? Лицо у него было характерное. Строгое, с поджатыми губами, и глазами, привыкшими всюду ересь искать.
— Страж Стефан Дуров, — крикнул воспитанник. — Отворяй, брат.
Я, конечно, не ждал, что ревнитель прямо вот так бросится с крыльца открывать нам калитку. Не по чину, инквизиторы вообще такие — хлебом не корми, дай внутреннее достоинство показать. Но и такого настороженного взгляда не ожидал.
Неторопливо спустившись и прошествовав через двор, ревнитель остановился чуть позади собак и осмотрел сидящего на заборе Стефана.
— С какой целью прибыл, брат?
Вот это что сейчас было? Такое ощущение, что селение в опасности, даже в осаде, а ревнитель обращается к брату по вере с вершины крепостной стены, да еще и с подозрением, словно тот врагом послан.
Я попросил у Стефана права говорить — пусть поймет зазнайка с кем дело имеет, и ответил.
— Код Альфа-три. Стефан Дуров — Страж. Номер жетона семьдесят два. Оливер Тревор — наставитель, номер жетона семнадцать. Требую оказания всемерной помощи в связи с чрезвычайными обстоятельствами. Имя и номер жетона, брат?
Хочешь официальности — держи. Я протокол не любил, Стеф, помнится, тоже его не жаловал, а козырять полномочиями и разными ступенями иерархии среди полевиков считалось дурным тоном. Все мы смиренные слуги Его. Но видит Бог — этот сам нарвался! С какой целью прибыл? Да хоть бы и еда кончилась — столоваться пришел!
— Анджей Тараковский, инквизитор третьей ступени, номер жетона триста пятьдесят девять. Входи, брат.
Но глазами так сверкнул, что я почувствовал себя Авелем пред Каином — в бездну таких братьев! Зато, когда он произнес имя и должность, стала понятна причина этой его неприязни. Гданьский инквизитор, да еще и экзорцист. Они там все к Новгороду дышат неровно.
Ассамблея объединила под своим крылом все существующие конфессии христианства, кроме разве что совсем уж экзотических сект. Было довольно глупо спорить, на каком языке читать псалмы, когда на земле хозяйничают демоны и их слуги. Новгородская епархия, как и Киевская, после изгнания Велеса служила по православному канону. Питерская — по первоапостольскому, проще говоря, — протестантскому. А вот Гданьск был вотчиной католиков.
Обычно
— Собак отзови, брат, — Стефан качнул головой в сторону волкодавов. — Я спущусь.
— Ах да! — Анджей словно бы только заметил, что вход во двор закрывают два напряженных стокилограммовых тела. — Конечно!
Вытащил из-за ворота рубахи свистульку, дунул в нее, но звука не произвел. Собаки вздрогнули и умчались в дальний конец территории.
— Проходи.
Да, кашу у нас с ним получится сварить не быстро…
— Голубиное сообщение с Новогородом есть?
— С Гданьском.
— Новгород же ближе!
— Голуби с Гданьска, брат, — развел руками инквизитор.
Как же мне захотелось его придушить! И ста лет не прошло, как все верующие в Господа бросили вызов силам Ада и поднялись на борьбу единым фронтом. Забыли, что кто-то так крестится, а кто-то этак, но оказалось, только на время малое. Как только начали власть над землями устанавливать, как тут же повылазили и противоречия. И вопросы — а кто главнее в Ассамблее, католики или православные?
Сейчас я наблюдал последствия этих явлений. Гданьская епархия на ассамблее продавила право на управление новым форпостом Церкви. И сразу же сделала так, чтобы вся входящая и исходящая информация Малахии шла в первую очередь через ее руки. От того и «голуби из Гданьска», и инквизитор оттуда же. Власть. Как всегда — власть. Ничему люди не учатся.
Я, как и Стеф, полевой работник. Ветра, дующие на уровне кардиналов и архиепископов, меня никогда не трогали. Делал свое дело при жизни, продолжаю его делать сейчас. Моя задача — чтобы демоны боялись гнева Господнего, а прочим пусть более умные люди занимаются. Может, зря я так считал?
— Пусть будет Гданьск, — вздохнул Стефан. — За сколько птица доберется?
Вот дурость же! Голубю все одно через Нижний Новгород лететь! Но он пройдет над ним, не садясь, поскольку рожден не там, и покроет расстояние вдвое большее, чем нужно. Если птица правильно обученная, специальной породы, дня за три доберется. И это если повезет еще, и какой-нибудь сокол ее не сожрет.
Нет, если доведется вернуться в Епархию, потребую сбора Трибунала — так ведь можно и явление Князя проспать!
— Дня три, брат Стефан. Три дня на ответ.
Кажется, Анджею, мать его, Тараковскому, ситуация нравилась. Вроде, и не отказывает заявителю Альфа-три, но и делает это так, что Новгород информацию только от Гданьска узнает. А значит, в дурных их играх за влияние получит определенное количество очков.
— Добро. Пойдем тогда послание составим. Дело срочное.
Ругаться и напирать на важность происходящего я не стал. Смысла в этом не было никакого, таким маневром можно только еще больше отношения с инквизитором испортить. А нам со Стефаном нужна была его помощь. И его готовность к решительным действиям, если Золотоголовый не остановится и атакует Малахию.