Грася
Шрифт:
Через неделю по всей столице были расклеены афиши, что театр в следующем месяце готов представить премьеру захватывающего детектива под названием «Идеальное убийство». Зрителям предлагалось приходить с успокоительным.
Оформил произведение господин Руш без обмана, деньги выплатил сразу, и Грася нынче маялась бездельем. Текст о неразделённой любви забросила, пыталась писать стихи, но очерствение души, пришедшее на смену буйству эмоций, на творчестве сказалось отрицательно.
Иногда она прогуливалась возле ведомства в надежде ещё разик увидеть Ферокса, но он не попадался ей на глаза. Зибор
— Знаешь, — выдала она ему, — моя мать всегда упрекала меня в распущенности, ну ты помнишь, а тут я узнала, что моя младшая сестра уже вышла замуж, а ей пятнадцать. Я же всё в девицах хожу, — ухмыльнулась, скрывая горечь, девушка. — Ты женишься, а я останусь одна. Может и пусть лэр-в ко мне серьёзно не отнёсся бы, но я хотя бы узнала каково это — быть с мужчиной.
Зибор тогда даже подавился.
— Он не пустил бы тебя к себе в постель, Грася. Не нужно думать, что мужчины неразборчивы.
— Ты хочешь сказать, что он побрезговал бы мною? — вскинулась девушка.
— Глупая! Ферокс любит свою жену и до других женщин ему нет дела. Ни до тебя, ни до других.
— Лэры свободны в любви…
— Не путай лёгкие отношения с настоящими чувствами. Лэры гуляют, пока не влюбятся.
— А каково это — «гулять» без любви? — смущаясь, спросила подруга.
— Что-то вроде «вкусно и хорошо покушать, в хорошей компании». Когда душе и телу приятно, — чуть подумав, ответил Зибор.
— Почему тогда мама так ругалась, если это хорошо?
— Может, опасалась последствий? Быть одной с детьми очень тяжело. Она это прекрасно осознавала.
— Но у нас был отец, — возразила Грася.
Зибор кивнул, соглашаясь, но всё же добавил:
— Сложно судить о других. Твой отец много работал, привозил деньги, но только денежной поддержки мало. Я бы загнулся в одиночестве, если бы ты не бегала ко мне со своей куклой и не рассказывала мне всякую всячину. А твоя мама всё время одна, вся ответственность за каждый ваш девчачий промах на ней.
— Она всё время шипела на отца, все время была недовольна, — зачем-то вспомнила Грася.
— Не знаю, наверное, выплёскивала накопившееся недовольство, а он из-за этого торопился снова уйти. Не осуждай своих родителей, Грася. Лучше думай, как избежать их ошибок в своей жизни.
Девушка фыркнула, таким умудрённым сейчас показался друг. А он молчал и смотрел на неё, не отрываясь.
— Ты чего?
— Грася, ты меня любишь?
Она удивилась и, не задумываясь, ответила.
— Очень.
Друг не обрадовался, а чуть отвернулся, чем обеспокоил подругу.
— А ты меня? Ты что, меня больше не любишь? — встревожившись и испугавшись новой мысли, Грася кинулась к нему. Хватая его за плечи и разворачивая к себе.
— Зачем ты спрашиваешь, ты уже влюбился в кого-то и хочешь отселиться? — заторопилась она. — Ну же, скажи, не обманывай, — а сама не сумела произнести то, что хотела бы добавить по привычке «буду только рада, если…». Нет, наоборот, это теоретически она была бы рада, а когда он отвернулся, подумала, что любовь Зибора к какой-то девушке уже случилась, и ей стало больно и страшно. Она сама не ожидала, что так отреагирует и совсем уж жалобно, ловя его взгляд, спросила:
— … ты хочешь бросить меня?
Он посмотрел на неё как-то по-иному, не как всегда, но внимательно.
— А ты расстроишься, если я уйду?
Кажется, у Граси подкосились ноги, и она повисла на руках друга. Глаза её заблестели, и еле выталкивая слова, она выдавила.
— Ты уходишь?
А он, чурбан бесчувственный, разулыбался и, посадив девушку к себе на колени, крепко-крепко обнял.
— Куда я от тебя уйду?
Весь вечер Грася не отлипала от друга. Ей всё казалось, что едва она его отпустит, то он, раз — и уйдёт. Уже лежа в постели, она корила себя за эгоизм, за то, что оказалась жуткой собственницей. Надо бы отпустить Зибора, ему пора устраивать свою жизнь, и она не раз рассуждала об этом, присматриваясь к девушкам, а вот как дошло до дела, так чуть не умерла от жадности.
Звёзды, ну что она за человек! Там любит, тут любит, а вдруг она ещё кого-нибудь полюбит? Может, есть где-либо классификация «любовей», которая пояснила бы, что с ней происходит? Не может же она быть настолько загребущей, как думается? Нет- нет, она хорошая, определённо всё имеет объяснения.
Грася успокоилась, приняв для себя старую версию, что она пока безответно любит лэр-ва Алеша Ферокса, а Зибор её друг, да что там — гораздо ближе! Можно было бы назвать братом, но пример с сёстрами показывал, что Зи явно роднее.
Жизнь молодых людей потихоньку стала меняться. Зибор частенько ловил ручку Граси и тянул к себе поцеловать пальчики, кисть. Иногда шутя, а иногда вроде по привычке. Чаще стал обнимать, подойдёт, прижмётся сзади и делает вид, что читает что-то из-за спины девушки, а сам щекочет дыханием то шею, то ушко. Граська отбивается, смеётся, а он заваливает её на себя, и притворяется раненным. Она беспокоится, жалеет его, ищет, где больно, а найдёт — гладит, заглядывая в глаза, пока не поймёт, что её дурят.
А потом она узнала, что господин Дайко, актёр, недавно ставший отцом уже третьего мальчика, спрыгнул с крыши и разбился насмерть. Он в Грасином детективе должен был играть главную роль. Труппа подавлена, премьера на грани срыва. Дайко сумел так точно уловить злодейскую роль преступника! Он был хорош лицом, представителен и, в то же время, весь его облик подразумевал, что он не прост, что у него есть прошлое. Зрители должны были наблюдать за ним, затаив дыхание, и в последний момент поставить персонажу знак минус. Да, он герой, способный на всё, но выбрал для себя преступный путь! Восполнить потерю такого значительного актёра было сложно.