Граждане
Шрифт:
— Кузьнар, — начал опять Русин после паузы. — Ты хорошенько подумай! Ведь строить будешь город для рабочих. Целый мир для тысяч людей. Жилищные корпуса, дворцы. Школу для детей рабочих. И ты еще раздумываешь? Удивляюсь тебе, Кузьнар! Ясли, детские сады, клубы, кинотеатры. Да, да, Михал, — и создать все это партия поручает тебе. Стадион!.. «Горпроект столицы» разрабатывает планы. Это будет не поселок, а чудо, понимаешь?.. Прачечные по последнему слову техники. Берись за это, говорю тебе. Ну?
— Не могу, — шопотом возразил
Откинувшись на спинку стула, Русин секунду смотрел на Кузьнара с каким-то задумчивым удивлением. От его оживления и следа не осталось. Он встал и начал складывать бумаги.
— Передайте, что я сейчас освобожусь, — сказал он, прижав телефонную трубку к уху.
Но Кузьнар не двигался с места. Опустив глаза, он смотрел на свои лежавшие на коленях руки.
— Ну что ж, — сказал Русин равнодушно. — Очень жаль, что мы с тобой не договорились.
Он сдул пепел со стола и встал.
— Человече! — крикнул вдруг Кузьнар сердито. — Дай ты мне хоть три дня сроку! Подумать надо!
Он сгреб чертежи со стола, спрятал их в портфель и, не прощаясь, ринулся к двери, оттолкнув с дороги стул.
— Только ты не воображай, что я…
Он махнул рукой, не договорив, и вышел, с треском захлопнув дверь.
На другой день, около трех часов, в транспортный отдел заявился молодой розовощекий шофер и весело доложил, что машина ждет «товарища директора». Кузьнар его обругал, но Курнатко невозмутимо выслушал все и даже улыбался, стоя с шапкой в руке.
В три они были уже на стройке. Кузьнар пробыл здесь несколько часов. Потом доехал в «победе» до виадука, вылез и велел Курнатко «убираться ко всем чертям».
— Слушаю, товарищ директор, — ответил шофер, мило улыбаясь. Затем осведомился, в котором часу приехать завтра утром на Электоральную.
— К семи, — крикнул Кузьнар уже с тротуара. — Да не мчитесь вы сломя голову!
— Вот и стройка, товарищ директор. — Курнатко легко затормозил у ворот с вывеской: «Поселок Новая Прага III».
— Въезжайте, — буркнул Кузьнар, посмотрев на часы. Было четверть восьмого. В половине восьмого обещал приехать Русин.
Глава четвертая
В коридоре Антек Кузьнар сделал знак Вейсу и Свенцкому.
— Смотрите в оба, — сказал он. — Я предчувствую, что Баобаб захочет смыться.
— Да, он таких разговоров не любит, — подтвердил Свенцкий, надувая щеки.
Юзек Вейс был печален. Он стоял, засунув руки в карманы, и смотрел на Кузьнара глазами умирающей серны. — А может, отложим на другой раз? — пробормотал он.
Кузьнар и Свенцкий молча переглянулись: ну, конечно, опять эта интеллигентская «щепетильность» Вейса! Свенцкий ядовито усмехнулся.
— Ты, должно быть, воображаешь себя героем дня? Успокойся, дело тут вовсе не в тебе.
— Ничего я не воображаю, — Вейс прикрыл глаза ресницами и покраснел. — Мне просто жаль Баобаба. Ведь Дзялынец — его друг.
— Баобаб не ребенок, — Свенцкий захохотал, трясясь всем своим жирным телом. — Не сходи с ума, сын мой.
— Сколько раз я тебя просил, Стефан, не говорить со мной таким тоном, — сказал Вейс обиженно.
— Ну, ну, не ссорьтесь, — вмешался Антек Кузьнар. Заложив руки за спину, он не спускал глаз с лестницы. Сверху, с третьего этажа, вдруг донесся гул и топот. Перила затряслись, на голову Свенцкому свалилась пара спортивных туфель, а за этим последовали крики и свист. В ту же минуту с лестницы ринулась вниз дикая орда — это были классы шестой «А» и седьмой «Б», у которых только что окончились уроки.
Свенцкий и Вейс были отброшены к стене. Антек устоял, схватившись за перила. Толпа юных дикарей, поднимая клубы пыли, с шумом повалила в раздевалку.
— Мерзавцы! — орал Свенцкий, ища на полу свои очки. — Хулиганы!
Подле Кузьнара вдруг, как из-под земли, вырос маленький Лешек Збоинский с рыжими вихрами, нестриженными, вероятно, уже месяца три.
— Баобаб в канцелярии, у телефона! — доложил он. — Сейчас пройдет тут.
Кузьнар кивнул. — А где же Олек Тарас?
— Откуда мне знать? — Збоинский махнул рукой. — Он удрал после четвертого урока. Наверное, опять на Смольную. Разве его что-нибудь интересует?
— Его интересует Бася со Смольной, — пояснил Свенцкий. — Он бегает за ней вот уже две недели.
— Опять сплетничаешь, Стефан! — со вздохом сказал Вейс.
Свенцкий спокойно обгрызал ноготь. — Я только констатирую факты, сын мой.
— За Тараса надо будет приняться, — сказал Антек, морща лоб. — Такое поведение недопустимо — ведь он у нас в активе.
— И Бася тоже активна, — со смехом ввернул Свенцкий. Мальчики захохотали.
— Внимание! Идет Баобаб! — зашипел крошка Збоинский, откинув со лба свои растрепанные кудри.
Они стали в ряд, и только Вейс укрылся за широкой спиной Кузьнара, которого Свенцкий выпихнул вперед.
На лестнице появилась мощная фигура Моравецкого.
Голос Стейна в телефонной трубке звучал спокойно, и первые же его слова вернули Моравецкому душевное равновесие. Рука его, державшая трубку, перестала дрожать, и он, не прерывая разговора со Стейном, даже улыбнулся Агнешке Небожанке, которая тут же в канцелярии диктовала машинистке объявление о школьной экскурсии.
— Марцелий, — говорил Моравецкий вполголоса, — спасибо, что позвонил. Кристина сообщила мне твой диагноз. Неужели это так серьезно?.. Понятно, понятно, — он закивал головой, ища в кармане пиджака папиросы, а в трубке жужжал голос Стейна, объяснявшего, что такие случаи медицина относит к числу серьезных.