Гражданка Иванова, вас ожидает дракон
Шрифт:
После стройплощадки герцога ждали в экспериментальной мастерской, где готовили к запуску необычный вид карусели. На этот раз по кругу помчатся самые настоящие животные. Усмиренные магически, а потому совершенно безопасные, они доставят гостям острова незабываемое удовольствие, тем более, что большинство из тварей завезено из иных миров. Что там радужный единорог! В упряжке побегут-полетят-поскачут такой красоты звери, что женщины и дети задохнутся от восторга.
В очередной раз герцог позавидовал самому себе: все-таки ему крупно повезло, что портал открылся именно в его прибрежных водах.
И в завершении Фольк намеревался зайти в Сыск, где перед ним отчитаются, как продвигается расследование дела о приворотных черных свечах. Штатная ведьма обещала раскинуть карты, а в случае неудачи заглянуть в стеклянный шар. Герцог сильно надеялся, что поставщики не маги, иначе такие простые, но действенные методы дознания окажутся бесполезными.
«Но хотя бы отсею подозреваемых по признаку маг-не маг», – успокоил себя лорд Ракон, надевая чистую рубашку.
Ветер дернул легкий занавес, и тот сбросил на пол полусухой венок лота № 7, что привлекло внимание Фолька. Подняв ломкий венец, герцог неожиданно для себя поднес его к лицу и с наслаждением вдохнул сладкий аромат, который продолжали испускать цветы.
«Ее волосы пахнут этими цветами. Я заметил, пока таскал ее туда-сюда».
Фольк грустно улыбнулся, вспомнив, как прошедшей ночью опять сидел и смотрел на спящую Гражданку.
«Имя все-таки корявое!»
Это стало какой-то болезненной привычкой – приходить и пялиться на спящую девушку. Она то затихала, пошлепав губами и сложив ладони под щекой, то вздыхала и беспокойно морщилась. Герцог мог бы прикоснуться пальцами к ее лицу и силой магии избавить от синяков, но внутри него поселился вредный бес, который скалил зубы в мерзкой ухмылке: «Тебе недостаточно поцелуя? Хочешь пропасть навсегда? Ты можешь придумывать какие угодно отмазки, как почти уверил себя, что Гражданка нимфа, но мы то с тобой знаем, отчего ты не можешь отлипнуть от девчонки».
Уходя из ее коморки, Фольк все-таки приложил ладонь, правда, не к лицу, а к голове Ивановой, чтобы убрать последствия сотрясения мозга. Боль, послушная магическому призыву, выползла светящейся лентой и спиралью оплела указательный палец. Герцог терпеливо потянул, дожидаясь, когда нить, истончившаяся подобно хвосту змеи, со слышимым щелчком оборвется.
Лорд Ракон замер, испугавшись, что разбудил Гражданку, и теперь придется объяснять, что он делает глубокой ночью у ее кровати, но Ги лишь повернулась на другой бок.
Фольк, вернув взгляд к извивающейся ленте, досадливо выдохнул и обхватил палец губами. Сморщился, когда сильный, но короткий приступ боли затмил свет в глазах. «Ничего не дается даром. Если ты у кого-то забрал страдания, будь готов, что они ударят по тебе. Таков закон магии». Но он маг и ему проще перенести взятую на себя боль. До рассвета останется лишь вкус горечи на губах.
Уходя, он еще раз обернулся на Гражданку. Та спала тихо, расслаблено.
Теперь герцог ругал себя за внезапный порыв: он даже под страхом смерти не признается, что потратил драгоценную магию на выздоровление никчемной лже-нимфы. Для слуг достаточно традиционной медицины. Лордам нет дела до рабов.
«Но отчего так сосет под ложечкой?»
Венок был брошен назад на подоконник, а занавес плотно задвинут.
«Как только разберусь с гномами, выкину. Да. И девчонку прогоню тоже. Мне все равно, что она обошлась в две тысячи драков. Душевное спокойствие дороже».
И дернул его черт спросить у появившейся Хосефины, как себя чувствует ее подопечная. Лишь по изменившемуся в удивлении лицу, понял, что сморозил глупость. Лордам нет дела до рабов.
– Я хочу, чтобы новенькая прислуживала на сегодняшнем ужине.
– Но у нас достаточно подготовленных слуг. И доктор не велел. Подождите хотя бы до завтра…
– Я. Хочу.
– Да, конечно, мой господин, – смутилась нэн, и Фольку сделалось ее жаль. Она почти сорок лет рядом и служит ему верой и правдой.
– Вечером прибудет принц гоблинов, – как можно равнодушнее пояснил он, чтобы старуха не почувствовала его раскаяния. – Я хочу, чтобы Аравай-аба увидел Гражданку. Он бывает во всяких мирах, пусть попробует определить, из каких она мест. Вчера мы с лордом Аль-лелем выяснили, что Ги вовсе не нимфа, как записано в документах с Торгов.
Хосефина опустила глаза. Если бы лорды не были столь высокомерны, а иногда говорили с людьми, которые им прислуживают, они узнали бы о них гораздо больше. Не пришлось бы ждать вечера и спрашивать мнения гоблинского принца.
Экономка не знала об истинных мотивах, из-за которых Фольк в нетерпении ожидал прибытия Аравай-абы. Прежде всего лорд Ракон намеревался выяснить, почему лже-нимфа, в которой магии ни на пол-драка, так действует не только на Фолька, но и на Индиса.
«Индис просто одержим Гражданкой. По другому и не скажешь. Отдать бы ему ее и дело с концом».
Но последняя мысль отчего-то вызвала приступ тошноты.
Тогда герцог еще не догадывался, что это неприятное чувство называется ревность.
***
Все случилось, когда лорд Ракон покинул стройку, а эльф Индис только разлепил глаза.
– Гвирд, что там за шум? – спросил он у слуги, что был приставлен к нему мудрой Хосефиной.
– В замке гости, мой лорд, – старый слуга шаркал ногами, что неимоверно раздражало эльфа, но тот не спешил выказывать недовольство. С Фолька сталось бы предложить ему обзавестись собственным домом, где ему будут прислуживать только полуголые девы.
– И кто на этот раз? Гоблинского принца, насколько я знаю, ждут только к вечеру. Кстати, лорд Ракон распорядился, чтобы за ним послали экипаж?
– Распорядился, мой лорд, – Гвирд, пряча глаза, подал халат, в который эльф, любящий спать нагишом, лениво укутался.
– Так кто же все-таки приехал в замок? – эльф брезгливо потрогал пальцем воду, налитую в таз. Он не сумасшедший купаться под ледяным водопадом. У него, в отличие от Фолька, кожа нежная. Да и сердце не выдержит такой разницы температур. Хорошо, что Гвирд позаботился о теплой воде, сдобренной каплями росы, снятыми с лепестков роз. Все как его хозяин любит.