Греческие древности. Быт, право, государственность
Шрифт:
Аристотель (Пол. IV, 4, 2–5) различает четыре главные формы демократии – от умереннейшей до самой крайней. Наиболее умеренная, управляясь установленными законами, обусловливала участие граждан в государственной власти определенным имущественным цензом, хотя и небольшим, так что всякий гражданин, приобретавший соответствующее цензу имущество, получал доступ к власти, а терявший имущество терял вместе с ним и право на участие во власти. При такой форме правления народное собрание созывалось нечасто и имело только необходимейшие права совещательной и решающей власти, именно: решало вопросы о войне, мире и договорах с другими государствами, избирало должностных лиц и принимало от них отчеты, наконец, судило государственные процессы. Должностные лица обладали довольно широкими полномочиями и не получали жалованья за исполнение своих обязанностей. Такая демократия удобнее всего прививалась там, где население было по преимуществу земледельческое, умеренно зажиточное, жившее своим трудом и потому не имевшее большого досуга для частого посещения народных собраний и исполнения должностей. Вторая форма демократии предоставляла право занятия должностей всем гражданам, происхождение которых соответствовало известным условиям, а третья – всем вообще гражданам. Государственное управление при обеих этих формах определялось законами и на деле в нем принимали участие те граждане, которые имели досуг, т. е. более или менее зажиточные. Наконец, крайняя форма демократии (или охлократия)
Нельзя не заметить, что классификация Аристотеля – чисто теоретическая, представляющая ряд обобщений из фактов. В Элладе было немало демократических конституций, которые нельзя было вполне подвести ни под одну из категорий Аристотеля. Например, в Афинах при Перикле избранные по жребию народные судьи получали жалованье, а должностные лица и граждане, участвовавшие в народных собраниях, не получали его; закон стоял выше народных постановлений, и жалоба на противозаконность предложений считалась надежнейшей опорой демократической конституции.
Органами государственного управления в демократиях были: совет , народное собрание и должностные лица ( , ). Совет был необходимой инстанцией для подготовки важнейших дел к обсуждению народа и самостоятельного решения менее важных, так как даже при крайней демократии народное собрание не могло собираться ежедневно и само решать все дела. Члены совета в умереннейших демократиях обыкновенно были избираемы народом из среды пожилых граждан, обладавших определенным цензом, а в крайних – обыкновенно по жребию из всех граждан и за свою службу получали жалованье. Так как совет подвергал предварительному обсуждению все дела, шедшие на рассмотрение и решение народного собрания, то постановления последнего обыкновенно имели заголовок: µ. Компетенция совета простиралась на все отрасли государственного управления.
Демократический совет обыкновенно представлял собою довольно многочисленную корпорацию (например, в Афинах 500 человек). Ввиду того, что он, именно по своей многочисленности, не мог оставаться в сборе по целым дням в течение всего должностного срока и не был пригоден для разрешения всех текущих дел, из его среды образовывались особые деловые комиссии, которые поочередно исполняли свою должность в течение известного времени (например, помесячно, а в Афинах – в течение 10-й части года) и должны были, кроме заведования обыкновенными текущими делами, подготовлять предложения для внесения в совет, созывать полные собрания совета и народные собрания, председательствовать в них, приводить в исполнение решения совета и народа и т. д. Члены таких комиссий чаще всего назывались или , иногда µ (в Мегарах с колониями), µ и пр. Во главе их стоял председатель (, µ), а для заведования письмоводством избирался особый секретарь.
Значение и деятельность народного собрания в демократических республиках в общих чертах видны из предыдущего изложения. Подробности об афинском народном собрании см. ниже в разд. III, гл. 21.
Для заведования отдельными отраслями государственного управления были избираемы должностные лица, которые в развитых демократиях обыкновенно составляли коллегии с более или менее значительным числом членов, совершенно независимые одна от другой и находившиеся в прямых сношениях с советом и через него с народным собранием. В древнейшие времена, вслед за падением царской власти, при простоте экономических и политических отношений, совет и один высший магистрат (встречающийся с названиями: , , µ и пр.) или одна должностная коллегия могли ведать всеми отраслями государственного управления; но впоследствии, с развитием государственной жизни, а также торговли и промышленности, задачи государственного управления сделались сложнее и разнообразнее и потребовали для своего исполнения большего количества органов, тем более что демократия вообще стремилась к ограничению круга деятельности отдельных властей и к возможно строгому контролю над ними. В разд. III, говоря о развитии афинского государственного устройства, мы будем иметь возможность проследить постепенное уменьшение полномочий, принадлежавших высшим магистратам, и раздробление их по отдельным должностным коллегиям со специальным кругом деятельности.
Несмотря на то что в конце концов демократическая республика получила решительное преобладание над другими видами государственного устройства у греков, аристократические и олигархические партии продолжали существовать почти повсюду и реакция против демократии встречается нередко, особенно в случае ее вырождения в охлократию. Иногда аристократы, удалившиеся в изгнание добровольно или по принуждению, соединялись воедино и оказывались достаточно сильными для того, чтобы с оружием в руках низвергнуть демократию в родном городе (так было, например, в Мегарах и Киме). Если же демократия приобретала твердую почву и не могла быть низвергнута открытою силою, то олигархи составляли тайные общества или кружки , члены которых, прежде всего, взаимно поддерживали друг друга в судах и при выборах в должности, а затем всякого рода средствами (доносами, тайными убийствами, запугиванием народа и пр.) доводили народ до состояния всеобщего страха и недоверчивости, колебали основы демократии и постепенно подготовляли государственный переворот. Особенно благоприятны были для таких козней тяжелые военные времена (как, например, в Афинах в 411 г. до Р. X.).
Глава 8. Греческие колонии
§ 1. Общие замечания о колонизации
Значение колонизации. Перевороты, изменившие вид всей Греции после Троянской войны, подали повод к возникновению целого ряда греческих колоний, и в последующие века число их, по разным причинам, все увеличивалось. Едва ли какой-нибудь другой народ в древности, за исключением финикиян, основал такое множество колоний почти во всех частях известного древним мира, как эллины. Колонии способствовали распространению греческой культуры на весь древний мир, и некоторые из них достигли такого величия и могущества, что далеко оставили за собою свои метрополии. Их цветущее состояние являлось плодом того свободного и самостоятельного развития, которое отличает греческие колонии от римских, служивших большей частью лишь средством утверждения римского владычества в завоеванных землях. Предприимчивость и энергия колонистов в связи с богатством превосходных местностей, избиравшихся обыкновенно для поселения, способствовали быстрому развитию их материального благосостояния, вследствие которого развивалось и умственное образование, занятие искусствами и науками. Особенно расцвели эолийские и ионийские колонии в Малой Азии, которым Эллада обязана началом развития поэзии, пластических искусств и философии. В политическом отношении колонии способствовали распространению демократических начал, так как здесь легче сглаживались сословные различия и потомки древних родов не могли сохранять того значения и авторитета, которыми пользовались в метрополиях. Вообще в колониях легче устранялись все предания, нравы и обычаи, не соответствовавшие новым условиям быта.
Причины колонизации заключались вообще в стремлении греческих племен к улучшению своего быта: или побежденные, не желавшие подчиняться победителям, отправлялись искать счастья в чужих землях, или партия недовольных существующими порядками оставляла отечество, чтобы избавиться от притеснений (например, спартанские парфении), или само государство выселяло излишек народа для предотвращения бедности или внутренних раздоров и партий, или старалось путем колонизации доставить верные убежища торговым кораблям в отдаленных и негостеприимных морях, познакомиться с богатствами других стран с целью их эксплуатации или, наконец, открыть новый рынок для сбыта своих произведений. Поэтому-то все колонии основывались на берегах и нередко имели упорных врагов в жителях внутренней части страны, так что некоторые из них сильно страдали в войнах и даже делались их жертвой; однако в большинстве случаев колонисты побеждали туземцев, скоро и прочно вкоренялись на новой родине и быстрыми шагами шли к высокому культурному развитию. В великом деле колонизации участвовали все греческие племена, но наибольшее участие в нем принимали ионийцы, это по преимуществу подвижное племя, обладавшее способностью быстро осваиваться всюду, куда бы оно ни являлось.
Основание колонии. Соответственно различию поводов к выселению и самые способы основания колоний бывали различны. Прежде всего для этого, как и для всякого важного предприятия, считался необходимым совет оракула, без которого желавшие переселиться не смели оставить навсегда родную землю, святыни и кости предков. Чаще всего обращались к Додонскому и Дельфийскому прорицалищам, которые иногда вместе с одобрением намерения давали полезные советы и указания, так как жрецы, имея частые сношения и с греками и с другими народами, обладали большими географическими сведениями. Контингент переселенцев составлялся или из тех лиц, которые были вынуждаемы к переселению политическими обстоятельствами, или, если колония основывалась от лица государства, из тех, которые заявляли властям о желании переселиться (С. I. А. I, 31 = Ditt. Syll. 12; I. Gr. ant. 321; Фук. I, 27). В последнем случае иногда были приглашаемы к участию дружественные государства (Фук. III, 92; Диод. XII, 10). Предприятием руководил , который или был указываем самими обстоятельствами, или назначался государством и получал неограниченные полномочия. Колонисты, отправляемые по распоряжению правительства, получали грамоту, в которой изложены были указания относительно устройства колонии и отношения ее к метрополии [16] . Отыскание удобной местности для поселения, если она не была указана в самой грамоте, предоставлялось предводителю. Овладев этой местностью, колонисты строили город и при помощи комиссии землемеров (µ, С.I.А. I, 31) делили землю на равные участки, выделив предварительно священные участки для богов (Диод. XII, 10). Некоторые колонии (как, например, ахейские в южной Италии, затем Сиракузы, Кирена, Византии, Гераклея Понтийская и критские города) захватывали себе значительные области и обращали их туземное население в периеков. Иногда же дружественные туземцы были принимаемы в гражданские общины колонистов, и таким образом получались колонии со смешанным населением (например, в Сицилии, Фук. VI, 17). Политическое и религиозное устройство новой государственной общине давал . Обыкновенно колонисты удерживали у себя племенное деление гражданства, существовавшее в метрополиях (µ), и их государственное устройство, конечно, в тех случаях, когда поводом к выселению не было недовольство существующими на родине порядками. Переселенцы переносили на новую почву родные божества и их культы, брали священный огонь из очага в пританее своего родного города и от него возжигали огонь на своем государственном очаге. Во многих колониях, основание которых последовало по совету Дельфийского оракула, пользовался особым уважением Аполлон, как колоний. Иногда колонисты принимали и некоторые из туземных культов, конечно, связывая их со своими собственными представлениями о богах. после смерти получал геройский культ и считался невидимым покровителем поселенцев.
16
До нас дошли два таких акта – о высылке Локрами Опунтскими поселенцев в Навпакт (I. Gr. ant. 321) и об основании афинянами колонии в Брее, во Фракии (С.I.А. I, 31 = Ditt. Syll. 12).
Переселенцы не всегда основывали новый город, часто они были принимаемы как в существовавшие уже города, но обыкновенно получали меньшие права, чем первоначальные основатели колонии. Нередко впоследствии происходили столкновения между старыми и новыми поселенцами, приводившие даже к удалению из города тех или других.
Отношения колоний к метрополиям обыкновенно характеризовались не подчинением первых верховной власти или гегемонии последних, но были как бы отношениями детей к родителям. В политическом отношении колонии за немногими исключениями образовали независимые государства [17] , но было совершенно естественно, что в случае внешней опасности или внутренних раздоров они искали помощи или третейского суда у метрополий и сами в случае нужды помогали последним. Если между метрополией и колонией происходили несогласия и раздоры, то старались прекратить их мирным путем и только в крайних случаях прибегали к силе оружия; враждебные отношения между ними считались столь же неприличными, как между отцами и детьми (Герод. VII, 51 и VIII, 22; Фук. I, 38). Если колония, с течением времени достигнув благосостояния, сама хотела основать поселение, то обыкновенно был испрашиваем из метрополии; так керкиряне при основании Эпидамна получили предводителя Фалия из Коринфа (Фук. I, 24).
17
Исключительным является тот факт, что Потидея до Пелопоннесской войны ежегодно получала из своей метрополии Коринфа главного начальника, носившего титул (Фук. I, 56), а также подчиненные отношения эгинетов к эпидаврийцам (Герод. V, 83) или даннические отношения Котиор, Трапезунта и Керасунта к Синопе (Ксен. Анаб. V, 5, 10). Локрийцы, поселенные в Навпакте, клятвою обязывались не отпадать добровольно от своей метрополии.