Греческие каникулы

Чалова Елена

Им повезло: помощь подоспела вовремя. Нападавшие убрались, оставив на дороге троих. Двое убитых и один раненый позволили Степану Игнатьевичу выйти на след своего чересчур агрессивного конкурента. Что уж там было дальше — смотрите любой сериал из жизни отечественных бизнесменов.

Через некоторое время Степан Игнатьевич (по совету Аскера) сделал Нате деловое предложение. Она будет работать только на него и на переговорах совмещать должности переводчицы, секретарши и телохранителя. Ната согласилась не раздумывая. Постоянный работодатель и минимизация постельных услуг означали шаг вверх в карьере. Она даже позволила себе немного расслабиться и вспомнить о мечтах стать актрисой. А что? Мало, что ли, примеров,

когда богатый человек продвигает свою любовницу, «раскручивает» ее? Вон их сколько по сценам прыгает!

Аскер заставил Нату обучаться мастерству телохранителя. В его хитроумной голове бродили смутные мысли о том, что хорошо обученная и хладнокровная женщина, пригодная, например, на роль киллера, — это выгодное вложение капитала. Впрочем, для киллера Наталья была слишком красивой и заметной. Неизвестно, какие виды имел на Нату сам Степан Игнатьевич и думал ли он об этом вообще. Но в один прекрасный день он проиграл ее в карты своему партнеру — турецкоподданному Саиду.

Саид выправил ей турецкий паспорт. Некоторое время держал при себе в качестве любовницы-охранницы, а потом, решив, что для борделя девушка слишком умна и грех разбрасываться кадрами, пристроил ее к торговле наркотиками. Паспорт Наталье сделали французский, теперь ее звали Франсуазой, и она рассматривала это как первый шаг к долгожданной свободе и новой жизни.

Два года она отлаживала канал переправки груза. Одним из самых беспроблемных участков был этот кусочек греческого побережья. Тут всегда много прогулочных судов, но именно к гроту они подплывают редко — слишком опасное дно, много подводных камней. Курьеры из Турции затапливали тюки с товаром. Франсуаза, надев водолазные баллоны, маску и ласты, под водой перетаскивала их в грот, а уж оттуда местные потихоньку переправляли товар дальше.

Система работала как часы, но вот поди ж ты, принесло на ее голову соотечественников! Она успела заметить их, пока трое ненормальных ползали по залитому солнцем склону. Потом подслушала разговор. Больше всего ее встревожило намерение сообщить администрации отеля об увиденном катере и манипуляциях с затопленным грузом. Если бы они пошли в местную полицию, те, скорее всего, и пальцем не шевельнули бы. Мало ли чего туристам привиделось! Тем более что имеется у Франсуазы в местной полиции прикормленный человек. Но вот немка, управляющая отелем, — это не то же самое, что благодушные и ленивые греки. Эта вцепится, как бульдог, и не отвяжется, пока не выяснит, в чем дело!

А уж когда малахольный папаша полез в грот, потому что так приспичило его маленьким паршивкам, Франсуаза и вовсе растерялась. Они приближались к месту, где хранились ее кислородные баллоны, водолазный костюм и прочее снаряжение. Если русские или кто другой поймут, что она связана с тем заходившим в бухту кораблем, — все пропало. Саид будет зол как черт, она потеряет его доверие, и кто знает, какое наказание он придумает для провинившейся… Так можно и в борделе оказаться, где-нибудь в предместьях Стамбула. Франсуаза передернулась: перспектива внушала ужас. Единственное, что она смогла придумать, — броситься навстречу туристам и разыграть из себя француженку — любительницу местной фауны.

Вроде бы Марк клюнул на эту басенку, но тем не менее расслабляться рано. От него придется избавиться, и сделать это надо быстро. Завтра же.

Итальянский ресторан a la carte имел роскошную террасу, с которой открывался чудесный вид на бухту. Столики скрывались под увитой розами и прочей растительностью перголой, пол выстлан был терракотовой плиткой, и в подражание итальянскому патио в середине журчал фонтанчик в римском стиле. На каждом столике в высоком стеклянном подсвечнике прыгало пламя свечи. Если бы она собиралась на свидание к французу или англичанину,

Франсуаза пришла бы вовремя. Но она помнила кодекс предписанных в России правил и потому опоздала, правда, всего минут на десять.

Народу было немного, и Франсуаза сразу увидела Марка. В первый момент она не поняла, почему он с кем-то разговаривает, но, сделав несколько летящих шагов к столику, краем глаза заметив восхищенные взгляды кое-кого из присутствующих, она вдруг споткнулась. Сбилась с шага. Нет, это немыслимо! Этот тип что, полный идиот?

Женщина не верила своим глазам: за накрытым безупречной белизны скатертью столом сидели обе малолетние нахалки: тощая и грудастая, как мысленно называла их Франсуаза, не собираясь тратить ни малейшей доли своей энергии на запоминание имен. Само собой, обе девицы вырядились, как на дискотеку. Тощая собрала пепельные волосы в высокий греческий узел и надела платьице, больше всего похожее на растянутую майку грязно-лилового цвета, усыпанную блестками. Ноги казались еще длиннее благодаря модным босоножкам со стразами и ремешками, обвивавшими ногу до щиколотки.

Грудастая и темноволосая девица сидела к двери лицом, и Франсуаза видела только красную шелковую кофточку, щедро расстегнутую на недетской уже груди. Девица подняла взгляд и встретилась глазами с Франсуазой. Та заулыбалась, но Лиза успела уловить мелькнувшее на лице женщины раздражение.

Единственным человеком, кто получил удовольствие от этого ужина, был Марк. И дело не в том, что капрезе был особенно хорош, а кростини с грибами удался повару как никогда. Просто он единственный за столом был искренен: радовался тому, что они сами благополучно выбрались из грота да еще помогли такой очаровательной женщине. Разговаривали они с Франсуазой по-французски, пару раз Марк пытался вовлечь в разговор девочек, выступая в роли переводчика, но потом бросил эту затею. Настя и Лиза особого интереса к гостье не проявляли, разговаривали о своем, а Франсуаза предпочитала делать вид, что не замечает девочек.

Сперва они немного поговорили о Франции. Особенно углубляться в тему Франсуаза не рискнула, так как прожила в Париже всего неделю, и город ей совершенно не понравился. Рассказать о летучих мышах она тоже могла очень мало, а потому старалась больше расспрашивать своего собеседника. Тот охотно болтал о своем: о жене и детях, какой-то престарелой родственнице, о работе. Она кивала, делала заинтересованное лицо и старалась кокетничать не слишком откровенно, но так, чтобы он заметил свой шанс. Однако мужик оказался полным кретином.

Когда подали десерт и стало понятно, что ужин неизбежно подойдет к концу, а мелкие мерзавки никуда не торопятся, Франсуаза сделала последнюю попытку.

— В такой чудесный вечер хочется бродить у моря и любоваться его красками, мощью и нежностью его волн, — произнесла она, глядя вдаль, и тут же, взмахнув ресницами, поймала взгляд Марка в ловушку своих зеленых глаз. — Не хотите ли прогуляться после ужина?

Марк улыбнулся ей и без всякого сожаления сказал:

— Мне жаль, но вечером я занят. Мы с женой договорились, что будем общаться раз в день. Вечером я звоню ей по скайпу, и она рассказывает, как прошел день у нее и малышей…

На Франсуазу накатила тоска. Этот тип совершенно невыносим. Просто удивительно, насколько брак оглупляет человека!

У входа в ресторан послышались голоса и произошло некое волнение. Все оглянулись. Фрау Герда, облаченная в декольтированное платье, с высокой прической и легким макияжем — дань вечернему времени, обходила свои владения и приветствовала гостей, одновременно присматривая за персоналом.

— О! — оживился Марк. — Я как раз собирался поговорить с фрау.

— Неужели вы нашли какой-то непорядок на этом образцовом объекте? — в притворном ужасе воскликнула Франсуаза.